Смутные времена. Книга 1 - стр. 25
– Комнатенка вам положена для этой надобности. Кабинет называется. На втором этаже, вон того флигеля. Специально ноне пристроили для преподафателеф. Получите ключ от дверей. Номер у вас седьмой. Мебель там имеется кой-какая. Можно, коль надобность возникнет и заночевать,– и помог новому служащему донести имущество полученное в "кабинет".
"Кабинет" был попросту однокомнатной квартирой и обставлен скромно совершенно по-спартански, но Силантий буквально обмер на пороге, увидев на окнах шторы, а на полу паркет. Кровать панцирная и столик письменный его вообще лишили дара речи, а трехстворчатый шкафище с зеркалом и вовсе чуть не сделал заикой.
– Размещайтесь пока,– сгрузил вещи Гриня и уже выходя, напомнил.– Обед у нас в час после полудня. Трапезная на первом этаже при кухне. Переодевайтесь в служивое, да не опаздывайте. С колефтивом знакомиться будете.
А через неделю Силантий уже вписался в учебную программу и «скорешась» с учителем фехтования Кудряшовым Иваном Савельевичем, проводил занятия, да так бойко и уверенно, будто всю жизнь занимался тренерской работой.
Когда же он заявился в первый вечер домой с новой службы, переодетый в "служивое", то домашние его и не признали сразу, а Дуняша всю следующую неделю называла непременно по имени отчеству, смеша Силантия до слез. А получив свое первое жалование на новой работе, Силантий отправился не домой, как предполагали коллеги, закупившись всяко-разно, а к соседу – Митьке Пряхину. С которым рос от сопливого детства бок о бок, был даже в родстве дальнем и с обозами купеческими хаживал вместе бывало, в сторожах.
Избенка Пряхиных напротив Семиных перекосилась и семья в этот год бедствовала по причине затянувшейся осени. Глава семейства никак не мог найти постоянную работу и перебивался случайными заработками. Семья подъедала последние запасы и сидела в буквальном смысле слова на хлебе и воде. Дрова, опять же, заканчивались и избу едва протапливали, поэтому семейство сидело, замотавшись во все имеющееся тряпье, а в хлеву жалобно мычала полуголодная скотина. Корма Пряхины также не запасли, и Митька чесал голову, решая дилемму, как поступить со скотиной. Продать или зарезать. И так и так получалось пакостно и обидно. Когда Силантий ввалился в горницу и перекрестился на закопченный образ Николая Угодника в красном углу, хозяин обмер и, открыв рот, вытаращившись на него, как на покойника, вставшего из гроба.
– Чего уставился, Митяй? Аль не узнал? Принимай гостя, накрывай стол,– обратился к нему Силантий, стоя на пороге.
– Так ты че… выздоровел чтоль?– опомнился Пряхин, растягивая губы в улыбке.
– А ты надеялся, что Богу душу отдам? Нет, брат, я еще пожить решил маненько. Вот Ванюшку женю, да Манюшку замуж выдам, тогда и на погост, а пока хрен вот вам,– оскалился ответно Силантий.
– Мстить пришел?– ссутулился Митька.– Убьешь теперя? В своем праве ты, че там…
– Мстить? Нет, поговорить,– Силантий прошел к столу выскобленному ножом до белизны видимо совсем недавно и поставил на него корзину. Потом так же обстоятельно начал выгружать рядом всякую всячину, заставив все семейство Пряхиных вытаращить глаза и сглотнуть дружно слюни. Трое детишек, мал, мала, меньше таращились на кульки с пряниками, связку бубликов и еще несколько бумажных кульков, из которых просыпались на стол яркие конфетные фантики.