Смута - стр. 39

Кассета, вероятно, тоже содержала какую-либо информацию. Кузнецов покосился на девиц. Они откупорили новую бутылку шампанского и не обращали на него никакого внимания. Он сунул в карман кассету вместе с докладной.

– Хватит вам писать, господин адвокат! – услышал он голос Белорыбицы. – Делайте закладки. Ксерокс в вашем распоряжении. Присоединяйтесь к нам…

У нее он и ночевал. И постарался в грязь лицом не ударить. Ушел от нее рано, оставив на тумбочке сто долларов в знак признательности.

Судья был воплощением законности и беспристрастности.

– Есть у защиты вопросы к свидетелю?

– Нет, ваша честь.

Прокурор хмурился.

Этот московский адвокат ведет себя, по меньшей мере, странно. Не подготовил ни одного свидетеля защиты. В третий раз отказывается от перекрестного допроса. Он что, решил сдаться без боя?..

– Прошу пригласить свидетеля господина Вайнэ, – произнес прокурор.

Это был тот самый следователь, чью докладную Кузнецов обнаружил в уголовном деле.

– Расскажите суду, – бодро начал прокурор, – как господин Ручкин вел себя во время допросов?

– Не господин, а товарищ! – выкрикнул со своего места Ручкин.

– Вел себя безобразно, – заговорил свидетель-следователь. – Плевался, обозвал меня недоделанным и пособником сионизма. Нашу многострадальную республику назвал поганой.

Присяжные переглянулись. Судья насупился. Прокурор победно покрутил ус, кинул взгляд на представителей прессы. Те заклацали фотоаппаратами.

– Господин Вайнэ, – продолжал прокурор, – вы вели следствие по его прежнему уголовному делу. В чем обвинялся господин-товарищ Ручкин?

– В нанесении легких телесных повреждений гостю из дружественной Латвии. В организации несанкционированных митингов, на которых звучали призывы к свержению законно избранной власти. Суд признал его виновным.

– У меня больше нет вопросов.

– У защиты? – спросил судья.

– Есть.

Кузнецов встал. Не спеша пошелестел бумагами. Зал притих.

– Господин Вайнэ, когда Федор Ручкин нелестно отозвался об Эстонии? Назовите месяц.

– Март прошлого года.

– То есть когда вы вели следствие по его уголовному делу? Так?

– Так.

– Не было ли его неэтичное заявление спровоцировано?

– Вопрос не корректен, – вмешался судья.

– Сформулирую иначе: в ответ на какой вопрос или какую реплику Ручкин нелестно отозвался о вашей прекрасной республике?

– Мне трудно сейчас вспомнить.

– Постараюсь освежить вашу память. Ручкин сказал: «Это ты Россию называешь тупым агрессором? Тебя Россия выучила, а не поганая Эстония!..» Ваши слова в протоколе не зафиксированы. Но они сохранились на магнитофонной ленте.

Свидетель растерянно уставился на прокурора. Тот побагровел. Присяжные зашептались.

– Прошу высокий суд, – поднялся Кузнецов, – принять в качестве доказательств невиновности моего клиента аудиокассету, третья минута после начала допроса. В ксерокопии протокола допроса, страница 56.

Вернувшись на свое место, Кузнецов повернулся к свидетелю:

– Вам известно, какое наказание грозит за лжесвидетельство?

– Известно.

– Усмотрели ли вы в действиях Федора Ручкина состав преступления по статье: разжигание межнациональной розни?

– Свои выводы я изложил в обвинительном заключении.

– Следует ли ваш ответ понимать как утвердительный, господин Вайнэ?

Тот неприлично надолго затянул паузу.

– Следует… Утвердительный.