Смуглая ведьма - стр. 38
– Вы дружите?
– Да, причем с пеленок, вот почему я знаю, что Брэнна, с ее характером, ни за что не послала бы тебя к нам, если бы ты нам не подходила.
– Лошади – это мое. В этом деле я действительно неплохо соображаю. – Собственно, это единственное, что я умею, подумала девушка.
– Да уж придется соображать. – Айона взглянула на нее вопросительно. – Я здесь с рождения. И знаю, что третьим может быть только тот, кто понимает лошадей.
Айоне вспомнились взгляды официанток вчера за ужином.
– И что, здесь это всем известно?
– Что люди знают, во что они верят, что принимают? Это все разные вещи, согласна? Ну что ж, раз Бойл запаздывает, мы можем… – Она замолчала, вынула из кармана звякнувший телефон и прочла сообщение. – А, хорошо, он уже идет. Если не возражаешь, выйдем на улицу и встретим его.
«Потенциальный начальник», – отметила про себя Айона.
– Ничего не посоветуешь?
– Имей в виду, Бойл порядочный человек, хотя иной раз бывает резок в словах и поступках.
Мира показала Айоне, куда идти, а сама опять достала телефон.
– Он объезжает последнее приобретение Фина. Фин – его партнер, он часто в разъездах, особенно когда приходит охота подкупить лошадей или ястребов – или что там ему еще взбредет в голову…
– Но конюшнями управляет Бойл – то есть мистер Макграт?
– Ну да, точнее – они оба, но повседневными делами в основном занимается Бойл. Этого жеребца Фин отыскал в Донегале и прислал сюда, а сам пока еще где-то мотается. Он предполагает уже в этом году использовать его на племя, и Бойл преисполнен решимости обучить его манерам.
– Кого – Фина или жеребца?
Мира от души расхохоталась. Они уже стояли на улице.
– Хороший вопрос. Может быть, и обоих. Хотя бьюсь об заклад, с конем у него получится лучше, нежели с Финбаром Бэрком.
Она кивнула в конец дороги.
– До чего хорош, мерзавец! Вот только норов…
Айона повернулась. Говорит ли Мира о жеребце или о мужчине, сидящем на нем верхом? По первому впечатлению, внешнее великолепие и горячий нрав относились в равной степени к тому и к другому.
Конь, по всем меркам крупный и красивый, испытывал наездника на ловкость, то пританцовывая, то вставая на дыбы, и даже с расстояния был заметен свирепый блеск в его глазах. Дымчато-серая шкура поблескивала от пота, хотя было еще прохладно, а уши он упрямо держал прижатыми.
Однако человек, тоже большой и красивый, не хуже знал себе цену. Айона слышала его голос – не слова, но решительную интонацию, заставлявшую коня идти рысью.
И от одного звука этого голоса что-то у нее в душе шевельнулось. Нервы, волнение, сказала она себе, ведь от этого человека зависит ее благополучие!
Но с приближением всадника трепет в ее душе нарастал. И сердцем, и сжавшимся в комок желудком она ощутила влечение – он действительно был великолепен, как и его конь. И для нее – так же привлекателен.
Волосы оттенка густой карамели – не совсем каштановые и не совсем рыжие. Ветер трепал их, и они развевались вокруг его головы. На нем была куртка грубой шерсти, линялые джинсы, потертые сапоги, и все это как нельзя более гармонировало с его суровым, худым лицом. Сильная челюсть и рот, показавшийся ей упрямым, всего лишь отражали суровый нрав, которому он едва дал волю, когда конь снова встал на дыбы.
Через левую бровь шел тонкий, переломленный, как молния в небе, шрам. По причине, которой она пока не могла осознать, вид этого шрама вызвал в ней легкий приступ желания.