Смотритель судьбы. Ключ к решению «неразрешимых» проблем - стр. 18

Барри вздохнул.

– Любящая женщина говорила мне: «какой ты симпатичный», или «как ты здорово это сделал», или «ты хороший». Или просто «я тебя люблю». В таком духе.

Джонс сощурился.

– А ваша жена говорит вам такие слова?

– Раньше говорила, – буркнул Барри.

Тут подала голос Джин:

– Ему столько женщин это говорили, – у него нет нужды слушать еще и меня!

Джонс словно бы не услышал ее слов и вновь обратился к Барри:

– Если жена никогда не говорила вам о своей любви, как вы понимали, что она вас любит?

– Ну… наверно, просто допускал, что это так, – насупив лоб в раздумьях, ответил Барри. – Наверно, я считал, что она меня любит, поскольку не уходит.

– Зато теперь уходит, – сухо заметил Джонс.

Барри остановился и упер руки в бока.

– Вы к чему клоните?

Джин тоже остановилась. Джонс повернулся и теперь стоял лицом к обоим супругам.

– Еще один вопрос, – серьезно сказал он. – Ответьте на него оба, пожалуйста, хорошо? Понятно, что со времен вашего знакомства много воды утекло, как-никак, за двадцать один год брака и хорошее было, и плохое. Если бы сейчас у вас была волшебная палочка, и вы могли бы взмахнуть ею и спасти брак, и снова любить друг друга крепкой и надежной любовью, вы бы сделали это? Взмахнули бы палочкой?

Барри и Джин колебались считаные мгновения. Надежды на чудеса у них не было, но оба кивнули: мол, да, они оба согласились бы на такое чудо, будь оно возможно.

– Хорошо, – Джонс улыбнулся и глубоко вздохнул. – Отлично! Потому что все просто. Все ваши сложности сводятся к тому, что вам недостает свежего взгляда.

Барри вновь помрачнел, нахмурился и уже хотел сказать что-то ядовитое, но Джонс оказался проворнее.

– Нет-нет-не-е-е-ет, – пропел старик. – Сейчас говорю я, а вы слушаете. С точки зрения каждого из вас, вам видно только распадающийся брак. Но у меня свежий взгляд, и я вижу другое: вы не умеете общаться, только и всего! Сейчас растолкую, о чем я.

Джонс указал на Джин:

– Вы, барышня, – из Америки.

Потом указал на Барри:

– А вы, дружок, шотландец! Кто-нибудь из вас общался с шотландцами?

– Да, – кивнула Джин, – моя кузина замужем за шотландцем. Они и живут в Шотландии.

– Ее муж говорит по-английски? – самым невинным тоном уточнил Джонс.

– Конечно! – ответила Джин. – Да это было и неважно.

– В каком смысле?

– А его все равно никто не понимал, такой у него чудной выговор. Они как-то приехали вдвоем на Рождество в Штаты, так вся семья обхохоталась.

– Вот видите! – воскликнул Джонс. – Еще немного, и вы постигнете, к чему я веду. Американец говорит на том же языке, что и шотландец, но выговор у них разный, – американский и шотландский представляют собой разные диалекты, то есть наречия английского языка, настолько разные, что американцу и шотландцу друг друга не понять. Вот и вы, мои дорогие друзья, говорите на разных наречиях. Язык-то у вас общий – это язык любви, вы любите друг друга, – но разница в диалектах мешает и портит все дело.

– Барышня, – мягко обратился Джонс к Джин, – ваш супруг и впрямь любит вас, – более того, я убежден, что он очень вас любит. Но передает он вам свою любовь на диалекте словесного одобрения. Другого диалекта он не понимает. И только когда он слышит слова одобрения и похвалы, он понимает и чувствует, что его любят.

– Я ведь уже сказала – Барри куча народу расписывала, какой он замечательный, – возразила Джин.