Смотри, но не трогай - стр. 21

Главное – не реагировать на его колкости и всегда (всегда!) стучать в дверь ванной перед тем, как ее открыть.

11. Глава 11

Тимур

– Я так скучала, – выдыхает Вероника мне в ухо, а затем с укором толкает меня кулачком в грудь. – А вот ты, Алаев, тот еще негодяй! Все лето не звонил!

В девчонке перемешиваются противоборствующие чувства. Ее губы жаждут поцелуев, а уязвленная женская гордость требует скандала. Первое мне гораздо выгоднее, чем второе, поэтому я спешу ввалиться в ее рот своим языком. Меньше разговоров – больше дела.

Вероника приятно пахнет ванилью, а ее тонкая талия призывно изгибается под моими руками. Мне нравится, какая она: чуткая, трепетная, откликающаяся по первому зову. Разлука, определенно, пошла нам на пользу.

– Мне кажется, ты чуток подросла за лето? – выдаю насмешливо, хлопая ее по заднице.

Ланская – полторашка. Ее рост едва дотягивает до ста шестидесяти. При моих ста девяноста двух это не очень удобно.

– На мне шпильки, дурачок, – улыбается она, демонстрирую острые каблуки своих туфель, которыми при желании можно проткнуть человека насквозь.

– Специально для меня надела?

– Еще чего! – фыркает. – Ты слишком много о себе мнишь, Алаев!

– Я много о себе мню, или ты много обо мне думаешь? – издевки над Ланской еще со школьных времен доставляют мне удовольствие.

Вероника – вроде как моя бывшая. Все старшие классы мы то встречались, то расходились, то снова становились парой. В общем, драма по классике. Любовь-ненависть. Ненависть-любовь.

В конце одиннадцатого мы разругались, как нам тогда казалось, окончательно. Во время экзаменов даже не разговаривали. Правда потом, на выпускном, страстно-бурно примирились, но это никак не повлияло на мои планы. Я не хотел продолжать наши отношения. Собственно, поэтому и не звонил.

Однако сейчас, когда вдруг внезапно выяснилось, что Вероника поступила в тот же университет, что и я, мой интерес зажегся вновь. За эти месяцы она похорошела: загорела и как будто даже подкачала попец. Так почему бы не поразвлечься с ней еще пару-тройку раз?

– Заткнись, – она шутливо бьет меня в плечо. – Я о тебе вообще не думаю!

– Врешь, – снова притягиваю ее к себе и целую.

Перед глазами до сих пор стоят Вероникины слезливые сообщения, которые она строчила мне весь июль. Там просьбы вернуться чередовались с проклятьями. Но об этом сейчас лучше не упоминать. А то она опять распсихуется.

– Тим! – раздается за спиной.

Нехотя отстраняюсь от Ланской и оборачиваюсь: навстречу нам движется Ранель. Собранный, серьезный, с мрачным выражением лица – он всегда выглядит так, словно направляется на уличную стрелку. А татухи, рассыпанные по телу, и вовсе предают ему сходства с главарем какой-нибудь неформальной группировки.

Вот порой смотрю на Измайлова и недоумеваю, как меня угораздило сдружиться с таким фриком?

– Здорово, – когда Ран приближается, я жму ему руку. – Где шарахаешься? Первые дни учебы пропустил.

– Занят был, – отвечает коротко.

Когда речь заходит о его делах, Измайлов на удивление скуп на подробности. А я не из тех, кто насильно лезет друзьям в душу. Мы общаемся уже второй год, а я до сих пор лишь примерно представляю, где и на что он живет. Ран – темная лошадка, но меня это мало беспокоит. Его тайны – не мои проблемы.

– Только не говори, что ты тоже тут учишься, – Вероника брезгливо морщит носик.