Смотри, как я ухожу - стр. 8
Надя проводила взглядом исчезнувший паспорт.
– Это несправедливо! Регистрация настоящая была! – повторила Надя, повышая тон. – Мне её в институте делали! Верните паспорт! Я с вами не пойду, – закричала она.
– Будешь орать, – усатый приблизил к Наде своё лицо, – в участке тебя пустим по кругу.
– Что значит «по кругу»?
– Вот и узнаешь, шваль.
Молодой милиционер подтолкнул Надю дубинкой в спину. Их с Юлей повели. Странно было идти по знакомому ряду под конвоем. Продавцы будто не замечали, торговали каждый своим: кроссовками, джинсами, нижним бельём. У лохотрона, как всегда, толпились люди: шёл очередной заезд. Катилась тележка с хот-догами вдоль рядов. Толкались покупатели. Никто не обращал внимания. Да и что такого? Милиция ведёт в участок гражданок без регистрации. Ситуация привычная для всех.
– Юль, а что теперь будет?
– Наверное, Мусса крыше не заплатил. Не знаю. Заберут, будут выкуп просить. Мусса за дублёнки заплатит, а за нас самим треба.
– Сколько?
– Дублёнки – тыщ по пятьсот. Мы – за сотню, можа, больше. Или ночку посидеть. Им для галочки оформить, шо они с нелегалами борьбу ведут. А можа, пофестивалить хотят. – Юлино лицо было мрачным, при взгляде на неё у Нади сжалось горло.
– Они, падлы безнаказанные, хуже цыганей, – прошептала Юля так, чтобы только Надя слышала. – Ненавижу их!
– Стой! Стой! – их догонял Алибек.
– Пойду с азером малолетним поговорю, – сказал усатый. – Стереги потаскушек.
Алибек и усатый разговаривали недолго. Подошли.
– Эту отпускаем, – усатый протянул Наде паспорт, – азербон за неё заплатил. А ты, – он указал дубинкой на Юлю, – дублёнку снимай.
Юля посмотрела напряжённо на Надю, на Алибека. Стала расстёгивать пуговицы. Алибек виновато протянул её розовый пуховик.
– Я же говорила – ангел-хранитель. Мне, вишь, меньше свезло. – Юля всунула руки в рукава, застегнула молнию и, уходя, ещё раз взглянула на Надю. По спине Нади побежали мурашки.
Алибек уже торопливо шёл к контейнеру, в котором он даже двери толком не закрыл. Надя догнала его.
– Почему ты не выкупил её? – крикнула она и так дёрнула его за руку, что он невольно остановился и развернулся к ней. – Почему?
– Нельзя обе.
– Почему?
Алибек пожал плечами и снова ринулся сквозь толпу к торговой точке. Прямо у прилавка стояли двое парней в спортивных костюмах и расстёгнутых нараспашку куртках-пилотах. На бычьих шеях поблёскивали кресты. Какое-то новое, звериное чутьё заставило Надю остановиться и сделать пару шагов назад. Алибек, не замечая их, двинулся между контейнерами. Один из парней схватил его за плечо. Второй встал за спиной Алибека.
Надя не слышала, что говорили они Алибеку. Рынок шумел. Человеческие голоса сливались и теряли всякую человечность, превращаясь в равнодушный металлический шелест, в гул крови в ушах, в испуганные удары сердца. Зато Надя видела всё. И никто, кроме неё, не заметил, как один из накачанных парней достал из кармана штырь и, обнимая Алибека за шею, воткнул этот штырь ему в живот.
Убийцы в спортивных костюмах растворились в толпе, а Алибек стоял, опираясь о стену, держался руками за живот. Он увидел Надю и будто уцепился за неё взглядом. Глядя ей в глаза, он медленно сползал по ребристому металлу контейнера. Мимо Нади промелькнула фигура, другая, третья. Человеческий поток разъединил их. Надя ещё отступила и закричала. Но звука не было. Она открывала и закрывала рот – и отступала, пятилась, пока не задела чей-то прилавок.