Смоленск. Городские прогулки - стр. 10
Словом, не было бы для Смоленска счастья, да несчастье помогло.
* * *
А еще этот собор чуть было не вошел в художественную литературу – в классику, в роман «Война и мир». Лев Толстой писал в черновике: «Алпатыч, только что рассвело, пошел к собору и в соборе нашел не спящий народ. Против Смоленской божьей матери, не переставая, по очереди служили молебны. Отслужив молебен и за себя, Алпатыч вместе с знакомым купцом вошел на колокольню, с которой, как ему говорили, видны были французы. Французы ясно видны были за Днепром. Они все двигались и подходили. Еще не успел Алпатыч слезть, как началась канонада за Днепром, но в город не попадали ядра.
«Что же это будет?» – думал Алпатыч, ничего не понимая и возвращаясь к дому».
А потом Толстой подумал – да так и оставил эту часть в черновике.
* * *
Неподалеку от собора находилась семинария – духовное образовательное учреждение, построенное здесь в 1891 году.
Семинария вышла внушительной. Современник писал: «Выстроенное здание бросается каждому своей грандиозностью. Величественно высясь над Спасской площадью, оно царит над целой частью города – его далеко видно за городом, особенно когда вы подъезжаете к Смоленску со стороны Орла и Москвы».
Здесь, среди прочих, обучался знаменитый на весь мир фантаст Александр Беляев – писатель, о котором сам Циолковский говорил: «Из всех известных мне рассказов, оригинальных и переводных, на тему о межпланетных сообщениях роман А. Р. Беляева мне кажется наиболее содержательным и научным».
Речь шла о романе под названием «Прыжок в ничто», в котором с поразительной достоверностью описывались ощущения планетолетчиков во время перелета.
Правда, широкому кругу читателей Беляев скорее известен романом «Голова профессора Доуэля». Однако, немногие знают, что это произведение в какой-то степени автобиографично. Сам Александр Романович об этом рассказывал: «Болезнь уложила меня однажды на три с половиной года в гипсовую кровать. Этот период болезни сопровождался параличом нижней половины тела. И хотя руками я владел, все же моя жизнь сводилась в эти годы к жизни „головы без тела“, которого я совершенно не чувствовал… Вот когда я передумал и перечувствовал все, что может испытать „голова без тела“».
Когда будущий писатель обучался в здешней семинарии, он даже не подозревал, что всем его честолюбивым замыслам придется рухнуть из-за страшной болезни – костного туберкулеза. Он говорил: «Утратив тело, я утратил мир, – весь необъятный, прекрасный мир вещей, которых я не замечал, вещей, которые можно взять, потрогать, и в то же время почувствовать свое тело, себя. О, я бы охотно отдал мое химерическое существование за одну радость почувствовать в своей руке тяжесть простого булыжника!
Осязание – это единственная для меня возможность почувствовать себя в мире реальных вещей…»
А журналист из газеты «Большевистское слово» описывал атмосферу квартиры фантаста: «Скромно обставлен кабинет. Полупоходная койка. По стенам картины с фантастическими изображениями. Мерно гудит ламповый радиоприемник. Настольный телефон и книги… книги… книги… Ими завалены стол, этажерка, шкаф и до потолка вся соседняя комната-библиотека. На койке лежит человек с высоким лбом, лохматыми черными бровями, из-под которых смотрят ясные проницательные глаза. И кажется, что это один из героев книги „Звезда КЭЦ“ в своей межпланетной обсерватории, откуда в специальные телескопы он видит, изучает жизнь далеких планет».