Смеющийся труп - стр. 19

Рыбы – это мой вариант домашнего питомца. Их не надо выгуливать, прибирать после них или приучать их проситься на улицу. Время от времени чистить аквариум, бросать туда корм – и они не доставят вам больших хлопот.

По всей квартире разносился запах крепкого кофе от моей кофеварки. Я сидела за небольшим столиком на кухне и потягивала горячий черный напиток. Колумбийский сорт. Свежие зерна прямо из морозильника, размолотые непосредственно перед варкой. Нет другого способа делать кофе. Хотя, когда прижмет, я готова пить его в любом виде.

Звонок в дверь. Я подскочила и пролила кофе на стол. Нервничаю? Я? Я оставила «файрстар» на кухонном столе, вместо того чтобы пойти открывать с ним. Видите, у меня нет паранойи. Я просто очень, очень осторожная.

Я посмотрела в глазок и открыла дверь. На пороге возник Мэнни Родригес. Он примерно на два дюйма меня выше. В угольно-черных волосах поблескивает седина, густые пряди обрамляют тонкое лицо с черными усиками. Ему пятьдесят два, и из всех, кого я знаю, за одним исключением, я предпочла бы, чтобы в трудной ситуации рядом оказался именно он.

Мы обменялись рукопожатием, так у нас заведено. Его ладонь была твердой и сухой. Он усмехнулся мне, и его белые зубы ярко блеснули на фоне загорелого лица.

– Я чувствую запах кофе.

Я усмехнулась в ответ:

– Ты же знаешь, что это весь мой завтрак.

Он вошел, и я по привычке заперла за ним дверь.

– Розита говорит, что ты совсем не заботишься о себе. – Он очень похоже изобразил брюзжание своей жены и ее намного более заметный, чем у него, мексиканский акцент. – Она не ест толком, такая худенькая. Бедная Анита, ни мужа, ни хотя бы друга. – Мэнни опять усмехнулся.

– Розита точь-в-точь как моя мачеха. Джудит просто изнывает от беспокойства, что я останусь старой девой.

– Тебе сколько, двадцать четыре?

– М-мм.

Он только головой покачал.

– Иногда я не понимаю женщин.

Теперь настала моя очередь усмехнуться.

– А я что, куриная печенка?

– Анита, ты же знаешь, я не имел в виду…

– Я знаю, я – один из парней. Я понимаю.

– В работе ты лучше любого парня.

– Садись. И дай мне влить в тебя немного кофе, пока ты опять не ляпнул чего-нибудь.

– Как с тобой тяжело. Ты же знаешь, что я имел в виду. – Он смотрел на меня; взгляд его карих глаз был прямым, а лицо – очень серьезным.

Я улыбнулась:

– Угу, я знаю, что ты имел в виду.

Я сняла с подставки одну из десятка моих любимых кружек и поставила перед Мэнни.

Он сидел, потягивая кофе, и рассматривал кружку. Она была красного цвета с черными буквами: «Я бессердечная сука, но свое сучье дело я знаю». Мэнни хихикнул.

Я попивала кофе из кружки, разрисованной пушистыми пингвинчиками. Ни за что бы в том не призналась, но это моя самая любимая кружка.

– Я бы на твоем месте принес эту кружку с пингвинами в контору, – сказал Мэнни.

Последняя блестящая идея, которая посетила Берта, заключалась в том, чтобы мы все пользовались на работе личными чашками. Он считал, что это добавит конторе домашнего уюта. Я принесла кружку с надписью серым на сером: «Это грязная работа, но меня заставляют ее делать». Берт заставил меня унести ее обратно.

– Обожаю подергать Берта за кольцо в носу.

– То есть ты собираешься и дальше приносить в контору запрещенные кружки.

Я улыбнулась.

– М-мм… – Он только головой покачал. – Очень признательна, что ты согласился съездить со мной к Доминге.