Смеющийся хрусталь небосвода - стр. 2
– Добрый день, меня зовут Ирина, и я ваш персональный помощник. А это договор ухода, – рыжие стебельки волос качнулись в сторону бумаг.
– Ухода? – Иван Феликсович имел привычку переспрашивать, даже, когда с первого раза понимал суть всего происходящего. Это часто помогало в переговорах вырвать у клиента несколько необходимых для размышлений секунд или заставляло ошибочно не воспринимать его всерьёз.
– Да, именно так официально называется документ, который мы с вами сегодня подпишем, – подтвердила девушка. – Как мне сообщили, вы выбрали версию «Дакота-80». – В подтверждение ее слов, покачнулись две остромордые лисички под полупрозрачной блузкой.
В памяти Ивана Феликсовича сверкнул короткий сюжет из школьных лет. На уроках истории кто-то из учеников прознал, что Оксана Олеговна, молоденькая учительница из новых, не носит бюстгальтер. Мужская половина, возбужденная от открытия, стали завсегдатаями крайних от окна парт. Когда солнечный свет падал на преподавателя, то юношам становилось не до лекций про Отечественную войну или первые английские мануфактуры. Настоящая, пусть и небольшая, женская грудь манила, собирая полные аудитории страждущих приобщиться к знаниям. История, как предмет, вдруг, неожиданно для всех, стала популярной. Все перемещения Оксаны Олеговны по школе контролировались пытливыми подростками. Те старались занимать лучшие позиции для наблюдений и, как правило, вознаграждались за это сполна. Увы, то ли кто-то донес, то ли учительница сама догадалась о нездоровом интересе учащихся отнюдь не к истории, но только через пару недель стиль ее одежды изменился. Вскоре у мужской половины восьмых классов и к Оксане Олеговне, и к её предмету интерес начисто пропал.
В горле пересохло, Иван Феликсович потянулся за стаканом и случайно смахнул каталог. Падая, тот неприятно ударил в колено острым углом. Это был настоящий фолиант страниц на двести. На каждой – уникальное предложение отправиться в последний путь по стопам неординарной, известной всем, личности. Так, например, у вас была редкая возможность испытать судьбу Джона Кеннеди в Далласе, проехаться известным мартовским маршрутом российского императора Александра Второго, не досмотреть спектакль как Петр Столыпин или Авраам Линкольн. На приятно пахнущих заграничной полиграфией страницах автор отлично постарался собрать громкие уходы из жизни не по своей воле. Но, если вы хотели бы поставить точку экстравагантно как, например, южноамериканский наркобарон или повторить судьбу Магеллана, и это отсутствовало в каталоге, то компания готова была разработать специальную авторскую программу. Любым пожеланиям в компании «Млечный путь» шли навстречу. Но только самым отъявленным богачам были доступны отклонения от стандартных предложений.
Что вы сделаете, узнав, что до гробовой доски (сосновой или красного дерева – это уже неважно) отделяют пара недель или месяцев? Отбросив все известные этапы для осознания этого, получим стандартный набор последних желаний: прыжок с парашютом, спуск с умопомрачительно крутой горы на скейтборде, яркое путешествие, что откладывалось каждый год из-за кредита, рождения ребенка или мнимой незаменимости на работе.
Что изменится после вашей смерти? Ровным счетом, ничего. И это, наверное, обидно. Все так же будут белеть в небе трубы облаков, оплавленных турбинами самолетов, неумолимо сжирать плоть пространства отстраивающиеся города, рвать перепонки впервые вдохнувшие жизни младенцы, умиротворяюще петь вечную песню океаны, блудливо подмигивать голые звезды в не замусоренную смогом ночь в забытой богом деревне. Прошлое не интересно, будущее слишком далеко и слишком призрачно, и только настоящее и есть та самая жизнь. Единственная. Все скрывают, но живут настоящим и хотят оставить после себя сожаление о невосполнимой утрате. Но увидит ли прах слёзы близких? Почувствует ли их душевные страдания во время высокопарных надгробных речей?