Смешная девчонка - стр. 34
С какого перепугу он пошел по жизни вместе с этой женщиной? Как мог ее любить? Но ведь любил же. Во всяком случае, он ею болел, печалился и дурманил себе рассудок. Наверное, эту специфическую и бессмысленную комбинацию чувств можно было бы описать как-то иначе, но на крайний случай сгодится и «любовь». Когда на прослушивание пришла Софи, Денниса, как и всех остальных, пленили ее глаза, ее смех, ее чувство юмора, и по дороге домой он пытался вообразить, каково было бы пригласить эту девушку в ресторан, уложить в постель, повести под венец. Но даже вообразить эти события никак не получалось. Выпускник Кембриджа, Деннис носил бороду и курил трубку, то есть был обречен оставаться с такой, как Эдит.
Купить продуктов Эдит не сподобилась.
– Давай сходим куда-нибудь поужинать, хочешь? – предложил ей Деннис.
– Наверное, не получится, – ответила Эдит. – У меня в работе масса рукописей – буду читать.
– Как у тебя день прошел?
– Ой, без ножа резали, – ответила она.
Выражение «без ножа резали», как он давно понял, не имело того смысла, какой могли бы узреть в нем хирург или солдат-пехотинец. Как правило, оно означало неимоверно затянувшийся – вопреки ее ожиданиям – телефонный разговор с каким-нибудь профессором-политологом.
– Надо же, – посочувствовал он. – Значит, сегодня ты даже не выходила на свежий воздух?
Она бросила на него косой взгляд.
– Ты звонил? Меня вызывали на переговоры.
– Нет, не звонил, – ответил он. – Просто день выдался чудесный.
– А… да, – сказала она.
– Я ничего другого не имел в виду.
Он имел в виду совсем другое, но ступил на скользкую почву, под прицел отравленных стрел, и сумел устоять на ногах лишь при помощи небрежной реплики о погоде.
– А у тебя что слышно? – Обычно Эдит не задавала вопросов, и Деннис воспринял ее фальшивый интерес как признание вины.
– Сегодня была очень непростая встреча, – ответил он.
– Что значит «непростая»?
Деннис знал за собой такую черту, как мнительность, но сейчас в вопросе жены он явственно различил оттенок насмешливого превосходства, отказ верить, что легкое развлечение может сопровождаться чем-нибудь сложным.
– Видимо, абсолютно то же самое, что и в твоей работе. До кровопускания, разумеется, не дошло. Но возник ряд очень непростых эпизодов с участием очень сильных личностей.
С тяжелым вздохом Эдит взялась за какую-то рукопись. Деннис опять не рассчитал интонацию. Такое случалось у него сплошь и рядом. И как только жена могла его любить? Впрочем, она его и не любила.
– Схожу приму ванну, – сказал он. – Потом могу приготовить яичницу. Ты будешь?
– Нет, спасибо, – ответила Эдит. – Она, кстати, только что зашла в ванную.
«Она» относилось не к яичнице, а к миссис Познански, полячке, их квартирной хозяйке, занимавшей два верхних этажа. Эдит с Деннисом занимали весь первый этаж, но ванная комната находилась на площадке между лестничными пролетами. Если туда зашла миссис Познански, то на пару часов о ванной можно было забыть.
– Не возражаешь, если я включу радио?
– Тогда мне придется забрать рукописи и перейти в спальню.
– Тогда мне придется отправиться на прогулку.
Деннис хотел ее уколоть, но Эдит не ответила, и ему ничего не оставалось, как пойти гулять по набережной. На обратном пути он заглянул в «Розу и корону», где понаблюдал за игрой в дартс, взяв себе пинту пива и яйцо по-шотландски. Если бы в период их помолвки с Эдит кто-нибудь ему рассказал, каким одиночеством может обернуться семейная жизнь, он бы не поверил.