Смертельный выстрел - стр. 34
Еще одно, менее серьезное, подозрение пробуждал кусок веревки, завязанной у собаки на шее. Свободный ее конец был истрепан, как будто его разгрызли зубами. Это наводило на мысль, что животное привязали, но оно сумело освободиться.
Но зачем же гончую привязывали? Зачем стреляли в нее? Никто не мог ответить на эти вопросы.
Вызывал удивление и час, когда собака вернулась. Поскольку Клэнси вышел из дома примерно в полдень, он не мог удалиться от него на такое расстояние, чтобы животному понадобилась почти вся ночь на обратный путь.
Не сам ли Чарльз сделал выстрел, последствия которого все наблюдали?
На этот вопрос практически сразу был дан отрицательный ответ. Среди собравшихся имелись охотники, которые без ошибки могли истолковывать следы так же легко, как Шампольон читал египетские иероглифы[16]; эти специалисты удостоверяли, что рана была нанесена пулей из гладкоствольного ружья, а не нарезного, тогда как Клэнси ходил всегда с винтовкой. Так что собаку подстрелил не он.
Проведя около часа в обсуждении плана действий, собрание отправилось на розыски пропавшего. Никто в присутствии матери не сказал «на розыски трупа», но она предчувствовала, что не увидит больше сына, хотя соседи и ободряли ее.
Искатели разделились на два отряда, которые отправились на поиски в разных направлениях.
Самый большой отряд поручили старому охотнику Саймону Вудли, который взял собаку Клэнси, рассчитывая, что она сможет оказаться полезной, как только они нападут на след ее хозяина, если это случится, конечно.
Собака действительно оказалась полезной. Очутившись в лесу, она, почти не опуская носа, побежала с такой скоростью, что верховые охотники едва могли поспевать за нею.
Скачка галопом заняла почти две мили через лес и подлесок, и закончилась на краю болота. Только небольшое количество искателей оставалось рядом с собакой – прочие поотстали и теперь подтягивались небольшими группами.
Охотник Вудли одним из первых подошел к трупу, потому как, увидев место, где гончая остановилась, заливаясь громким лаем, обнаружить нечто иное никто и не ожидал.
Они предполагали найти тело Чарльза Клэнси, но обманулись.
Тела там не было, ни живого, ни мертвого. Только ворох испанского мха, явно недавно содранного с деревьев, собранного в кучу, а затем разбросанного.
Собака сделала стойку у вороха этого мха и завыла. Когда охотники приблизились, они заметили на мху и на земле буро-красные пятна – это была кровь. Она была темно-бурой, почти черной, и засохшей.
Из-под мха высовывался ствол ружья. Когда зеленый покров отпихнули в сторону, то обнаружили винтовку, причем не такого образца, какой был в ходу у здешних охотников. Но труда опознать ее не составило – многие сразу подтвердили, что это егерский карабин Клэнси. Когда мох разгребли еще, то обнаружил шляпу. Несколько человек подтвердили, что головной убор принадлежал молодому человеку.
Брошенное разряженное ружье, валяющаяся рядом с ним шляпа, кровь – на этом месте явно произошла перестрелка. Кто-то был ранен, если не убит. И кто это мог быть, кроме Чарльза Клэнси? Винтовка принадлежала ему, шляпа тоже. Значит, и кровь, скорее всего, тоже его.
У посланных на поиски не было сомнений, чья это кровь, как и в том, что молодой человек погиб. Оставался один вопрос: где труп?