Смертельный вкус Парижа - стр. 22
– Он что-нибудь нашел?
– Не-а, пару раз прошелся и убрел куда-то.
– А как он выглядел? – Пять франков легли на угол стола.
Купюра исчезла в складках фартука, гарсон сдвинул брови, приложил палец к переносице, задумался.
– Долговязый такой, тощий, лысый, очкарик. Сутулый. Но, может, он таким казался, потому что сгибался чуть не до земли.
– Но это вряд ли имеет отношение к убийству. Стреляли-то внизу, у реки.
– А может, убийца побежал оттуда в сторону Контрэскарп и здесь обронил пистолет по дороге, – важно заявил гарсон.
– Вот как! Думаете, это был сам убийца?
Прыщавый начинающий детектив махнул тряпкой:
– Вполне возможно. Я на всякий случай сразу позвонил в полицию.
Добровольный помощник следствия кинул на меня косой взгляд. Я понял, что он запоминает мои приметы, и пояснил свой интерес:
– Надеюсь, преступника найдут. Я хирург из Отеля-Дьё, вчерашний раненый скончался на моих руках, после этого трудно остаться равнодушным.
Гарсон, разумеется, не мог знать, какую непробиваемо толстую шкуру я вырастил с тех пор, как повстанцы Кучек-хана расстреляли всех моих больных в Реште, и кивнул с почтением. В этот момент распахнулась дверь «Ля Тур д’Аржана», и усатый кряжистый мужчина в длинном белом фартуке вытащил мешок мусора.
Я положил на стол десять франков:
– Сдачи не надо.
Гарсон ловко смахнул купюру со стола:
– Удачного дня, доктор.
Он продолжал бдительно следить за мной, пока я шел к входу в ресторан. Я не сомневался, что он тут же позвонит в полицию и доложит о подозрительном высоком блондине, вынюхивающем детали убийства.
Усач из «Ля Тур д’Аржана», заметив меня, нахмурился:
– С газетчиками не разговариваю!
– Я не газетчик. Моя жена, мадам Ворони́н, вчера была среди гостей месье Люпона. Она забыла у вас шляпку. Такую черную, с вуалеткой.
Он взглянул на меня с любопытством:
– Ах вот как? Прошу прощения, месье!
Он вошел внутрь, спустя пару минут вернулся с чем-то, напоминающим остывшую лаву Везувия с облаком дыма в виде вуали.
– Простите, жена очень переживает по поводу случившегося. Вы что-нибудь видели, слышали?
Швейцар припрятал купюру с той же профессиональной ловкостью, что и гарсон:
– Я все рассказал полиции.
– Я не полиция, я муж, – я повертел в пальцах еще десять франков, – расскажите мне все, что интересно мужу.
За содержимое моих карманов толстяк повторил то, что я уже знал и без него:
– Я видел только, как месье Люпон подошел к вашей жене, когда она вышла из туалетной комнаты. Он что-то сказал. Мадам, похоже, рассердилась и выбежала из ресторана. Он вышел за ней, да так больше и не вернулся. Я надеюсь, мадам в порядке?
Больше тут делать было нечего, и с извергающимся вуалью «везувием» под мышкой я поспешил в Отель-Дьё.
У меня этот путь занял девять минут – по меньшей мере на десять минут меньше, чем вчера у Елены. Это, конечно, никак не указывало на ее вину, она ведь была расстроена, испугана, вдобавок потерялась в темноте и упала. Но теоретически эти лишние десять минут предоставляли ей необходимое время для того, чтобы спуститься с Люпоном под мост, застрелить его и все еще успеть появиться в госпитале в одиннадцать часов восемь минут.
В больничной аптеке я приобрел изрядное количество лекарств. В своем кабинете перепаковал их в большую коробку, засунул ее в саквояж и двинулся в Иранское посольство.