Смертельный вкус Парижа - стр. 19
Суше, чем намеревался, я сообщил:
– Вчера убили Люпона.
Она выронила туфлю:
– Как это? Мы же только вчера ужинали…
Почему-то меня покоробило, что смерть антиквара потрясла ее.
– Он выбежал за тобой из ресторана, и кто-то застрелил его.
– Он выбежал за мной? Я даже не заметила.
– Его нашли раненным под мостом у ресторана и привезли ко мне. Он скончался на моем операционном столе.
– Боже мой… А убийцу нашли?
– Пока нет. Но швейцар и метрдотель донесли, что у тебя с ним произошел некий конфликт…
– У меня с ним ничего не произошло, я же вчера рассказала тебе! Он просто пристал ко мне!
Возразить было нечего, я прошлепал в ванную. Елена осталась дожидаться в коридоре. Когда я вышел, она последовала за мной в гардеробную.
– Ты считаешь меня виноватой?
Я молчал. Она обошла вокруг, положила руки мне на грудь.
– Саша, наверное, я виновата, что приняла его приглашение, но откуда я могла знать?..
– Конечно, не могла. Кто может знать, к чему приведет красивую женщину постоянное веселое времяпровождение без мужа, но в компании светских повес? Не волнуйся, я заберу твою шляпку.
В ней словно выключился свет. Между нами возникло электрическое напряжение.
– Я… я не верю, что ты обвиняешь меня. Ты подозреваешь меня в чем-то?
– Я тебя ни в чем не подозреваю. Подозревает полиция.
Она тряпичной куклой осела на стул.
– Меня? Полиция думает, что я застрелила Люпона? С какой стати?
– Не волнуйся, подозревают не только тебя. Но ваша ссора и то, что он побежал за тобой… и ты так долго добиралась до госпиталя…
– Саша, ты же не веришь этому, правда?
Я воевал с запонками.
– Конечно, нет. Но хорошо бы доказать это полиции. Я сейчас поеду, попробую поговорить с метрдотелем ресторана.
– Нет, подожди, не оставляй меня! Я с ума сойду от тревоги! Побудь со мной!
– Как только с тебя снимут обвинение в убийстве, дорогая, – пошутил я, но по ее дернувшемуся лицу догадался, что шутка не удалась. – А сейчас действительно надо как можно быстрее найти истинного виновника.
Она прижала ладонь ко лбу и, словно не понимая ни моих слов, ни своего положения, повторила:
– Не уходи. Я так надеялась, что мы проведем этот выходной вместе. Ты так редко свободен по утрам. Я думала, мы сходим в нашу кондитерскую, а потом в синема.
– Не сегодня.
Я никогда не мог разглядеть ее лицо так, как видел чужие лица – со всеми чертами и особенностями. Я глядел на нее не столько глазами, сколько сердцем, и нежность туманила детали. Черты Елены неизменно сливались в моем мозгу в родной образ, как сливаются в привычный облик черно-белые пятна на старой фотографии. Отмечались только перемены: обрезанные, высветленные и уложенные аккуратными волнами локоны, черный ободок вокруг знакомых аквамариновых лагун глаз, коралловое сердце губ. Зато, как рентгеновский аппарат видит лишь смутные контуры внешних тканей, но при этом проникает внутрь тела, так же четко я ощущал каждое ее переживание. Она расстроилась, а я, дурак, поддался собственному угрюмому настроению, сказал себе, что стараюсь ради нее, и остался непреклонен.
Больше всего меня волновал браунинг. В любой момент квартиру могли обыскать, и мнение Дерюжина о ненадежности баллистических заключений не давало покоя. Полностью избавиться от оружия я не решился – инспектор Валюбер дал понять, что Елена покамест основная подозреваемая. Если дело дойдет до обвинения, не исключено, что эта экспертиза, при всей ее сомнительности, может оказаться нашим последним шансом на оправдание. Разумнее всего будет спрятать пистолет в надежном месте.