Смертельные игры Пустоши. Узница - стр. 10
Если бы Еления оставалась в лаборатории, он смог бы помочь ей, потому что перелитая кровь сохранялась в организме до тридцати дней, участвуя в кислородном обмене, но ему не дали этого времени, вмешавшись в уже начатый процесс, а теперь время безвозвратно упущено.
Землянку уже сложно спаси, хотя пока ещё возможно.
От осознания произошедшего Оливар впал в странное состояние прострации.
С одной стороны, он понимал, что нужно что-то предпринять, — жизнь Елении Огдэн, которую он самолично несколько лет назад переправил в свой родной мир, находилась под реальной угрозой, но, с другой стороны, он думал: есть ли смысл спасать девочку? Исследований ему больше не разрешат проводить, а он не самаритянин.
Потом стала точить надоедливая мысль, что если девочка умрет, то долгие удачные годы исследований канут в бездну, и, возможно, ещё очень долгое время никто не сможет так близко подойти к созданию эликсира бессмертия. Он же буквально в шаге от открытия. Оливар чувствовал это.
Было ли ему жаль саму Елению, как невинного человека? Последние события в жизни настолько ожесточили его, что Оливар отчётливо понял: нет, не жаль. На сегодняшний день ему жаль только своего сына.
Заключённый учёный долго колебался с принятием решения, а потом неожиданно его озарила гениальная мысль. Он проснулся посредине ночи, понимая, что апатии и сомнениям пришёл конец — он может спасти сына! Может искупить свою вину перед ним!
Жизнь землянки за жизнь и свободу заключённого Роланда Варниуса!
А если советник Данери не согласится?
Встречи с последним он ждал, как чуда, надеясь на многое, но...
Советник императора по безопасности, один из Хранителей порядка империи, решил, что Оливар все выдумал, чтобы спасти сына.
Учёный до сих пор помнил невозмутимое каменное лицо Данери с тяжёлой челюстью, холодный пронизывающий взгляд и его сухой ответ:
— Придумайте что-нибудь ещё, господин Варниус. Вашей фантазии можно позавидовать. С Еленией всё хорошо, она ни чем не больна, в прекрасной физической форме, умирать не собирается.
— Потому что она сильнее многих обычных людей. Все дело в изменённой крови. Была бы она обычной пустышкой, уже сгорела бы, изнутри, но она совершенно необыкновенная, вы же знаете.
— Я вижу её достаточно часто, чтобы лично убедиться в её прекрасном самочувствии, — холодно отозвался Данери, выражение лица стало нечитаемым. — Вижу, что вы решили воспользоваться моим хорошим отношением, тем, что я заинтересован в рассказах о Земле. С этого дня посещений больше не будет. Моё любопытство уже давно удовлетворено.
— Я не лгу.
— Уверен в обратном.
Некоторое время Оливар настаивал, что реальная опасность для Елении существует, просил, чтобы учёные Ровении внимательно изучили записи, связанные с проведённым экспериментом в поместье Варниусов. Добился, что сам глава полиции пришёл к нему на встречу.
Но тот тоже скептически отнёсся к его заявлению и требованию. Учёные же ничего подозрительного в его формулах и записях не обнаружили. Оливар догадывался почему. О возможной несовместимости крови донора и реципиента он узнал на Земле. Местные же учёные не имели об этом понятия. Он пытался это объяснить, но его не поняли. Поэтому не поверили.
Оставалось ждать.
Ждать, когда Советник императора по безопасности Эдвард Данери сам к нему заявится.