Смертельное послание - стр. 8
Уоткинс повернулся к Ардженти:
– Какое впечатление производит на вас Джеймсон? Вы могли бы сработаться с ним?
Джозеф окинул англичанина взглядом. Немного за тридцать, аккуратно постриженные усы и борода… ничего примечательного, разве только светло-серые глаза – чрезвычайно подвижные, проницательные, отмечавшие все, что попадало в поле их зрения. И еще постоянно игравшая на его губах легкая, подкупающая улыбка.
Удивительно, но спустя всего несколько часов после публикации адресованного ему письма этот человек выглядел деловитым и совершенно невозмутимым. Он либо обладал острым умом, способным абстрагироваться от эмоций, либо почему-то не испытывал никаких эмоций – что было бы хуже.
– Наверное, как и с любым другим, – уклончиво сказал детектив.
Он не видел особого смысла в том, чтобы откровенно говорить очевидное – что они с Джеймсоном находятся на разных полюсах по культуре и манерам. Но, поймав на себе внимательный взгляд Джорджа, Ардженти почувствовал, что его вопрос далеко не праздный.
– Похоже, вы получите такой шанс раньше, чем я предполагал, – ответил ему мэр. – Появился новый свидетель: подруга Камиллы Грин. Я хочу, чтобы вы с Джеймсоном встретились с ней и побеседовали.
– Вы узнали о ней в отделе Маккласки?
– Нет. От знакомого из агентства Пинкертона. Он некоторое время наблюдал за девушками из того самого бара.
– Это не будет расценено так, будто мы наступаем на пальцы Маккласки?
– Оставьте Маккласки мне и комиссару Лэтаму. – Уоткинс повернул голову и с грустью взглянул на сцену. – Говорю вам, через месяц он не сможет опереться на ногу, не то что на пальцы.
3
По дороге к дому подруги Камиллы Грин их кеб остановился на пересечении с Пятой авеню, пропуская вагон конки. Финли Джеймсон повернулся к Ардженти.
– Лоуренс хорошо изучил город, – сказал он. – Скоро мы должны быть на месте.
Джозеф видел Лоуренса Биделла только мельком, когда они садились в кеб, и теперь, в то время как молодой англичанин давал ему через люк в крыше новые инструкции, он успел заметить лишь темные глаза на худощавом лице в тени шляпы «дерби».
Когда Финли закрыл крышку люка, Ардженти поднял вопрос об упоминании в письме Лоуренса:
– У вас нет никаких предположений о том, каким образом этот человек мог узнать о нем?
– Ах, это мерзкое письмо! – воскликнул Джеймсон, театрально взмахнув рукой. – Пока что не имею ни малейшего представления. Существуют официальные документы… и, разумеется, мои фотографии несколько раз появлялись в газетах с тех пор, как я присоединился к этому расследованию. Вне всякого сомнения, со временем все выяснится.
– Если не возражаете против того, чтобы я высказал свое мнение, то вы очень хорошо провели пресс-конференцию. Тем более с учетом того, что только сегодня утром увидели столь личное письмо.
– Нисколько не возражаю. Но письмо я прочитал только после пресс-конференции. Мою корреспонденцию, в том числе и утренние газеты, разбирает Лоуренс. Он сообщил мне о письме, но посоветовал не читать его до встречи с прессой, чтобы я не расстроился. Мне к тому же нужно было подготовить кое-какие записи, и я решил внять его совету.
Ардженти кивнул, скользнув взглядом по цветочницам, стоявшим на углу Вашингтон-сквер. Отчасти ответ Джеймсона объяснял его поведение на конференции.