Смерть ростовщика - стр. 19
– Если Кори Ишкамба догадается, что я привёл с собой посторонне-го, то ворот не откроет.
Я отошёл в сторонку, а он постучался.
Кори Ишкамба поджидал моего приятеля в узком коридорчике, ведущем к воротам, и тот час же откликнулся:
– Кто там?
– Я ваш знакомый, дядюшка Кори, отворите!
Кори Ишкамба открыл. Однако, заметив меня, испуганно вскрикнул и потянул к себе ворота, намереваясь их захлопнуть. Но мой приятель не дал ему это сделать, —потянув к себе створку ворот, он ступил ногой на порог.
– Да не пугайтесь же, дядюшка Кори, это свой! – сказал он и, обра-тившись ко мне, пригласил войти. Пропустив меня вперед, вошёл и сам. Кори Ишкамба заложил засов, повесил замок и только после этого последовал за нами.
Коридорчик был тёмный и очень узкий. Пробираясь ощупью, я заметил дверь; очевидно, она вела во внутреннюю половину дома. Пройдя мимо, Кори Ишкамба отворил другую дверь. За ней открылась крытая лестница. В полной темноте он стал подниматься, пригласив нас следовать за собой.
Мы шли, упираясь руками в стены, нащупывая ступени. Лестница вывела нас на небольшую открытую террасу над коридорчиком. К ней примыкала комната с двумя дверями, одна из которых служила окном. С другой стороны открытой террасы находился навесик, пройдя под которым Кори Ишкамба открыл дверь и пригласил нас войти.
Наконец мы оказались в комнате. В ней было совершенно темно, мы ничего не видели и стояли, не зная куда сесть. Хозяин прошёл в передний угол, откуда послушался шорох.
– Дядюшка Кори, что вы там делаете? – спросил мой спутник.
– Лампу, лампу ищу, – сказал он и прибавил: – У вас не найдётся спичек?
– У меня нет, – ответил мой приятель, пошарив за пазухой и в кар-манах.
– И у меня нет, – добавил я.
Кори Ишкамба постучал ногой об пол.
– Что это, дядюшка Кори! Уж не танцуете ли вы там? – спросил я.
– Под этой комнатой жилое помещение. На мой стук кто-нибудь подымется сюда, чтобы помочь мне зажечь лампу, – ответил Кори.
И действительно, прошло немного времени, и на лестнице раздались шаги.
– Вынеси лампу, я зажгу от неё свою! – велел Кори Ишкамба тому, кто был на лестнице.
– Почему же вы просите принести лампу, вместо того, чтобы попро-сить спички? – спросил мой товарищ у хозяина.
– В моём доме всё построено на строгом расчёте, – ответил тот. – За день должна тратиться только одна спичка, по утрам, когда разжигают очаг, чтобы вскипятить чай. – Помолчав немного, он добавил: – Люди думают, что те два-три гроша, которые я скопил, мне дало ростовщичество. Это неверно: всё, что у меня есть, всё я нажил только благодаря бережливости. Как говорится: «Бережливость у очага создаёт купца».
– А если лопнет стекло, пока несут лампу, – ведь это довольно легко может случиться – сейчас идёт снег, – что даст тогда ваша бережливость? Вот уже постине убыток в тысячу раз превзойдет стоимость спички, – промолвил я.
– Мне-то что! Убыток несёт тот, кому принадлежит лампа, – ответил Кори Ишкамба. – Потому-то я и велел вынести сюда лампу с женской половины и не позволю брать туда свою!
– А кому же принадлежит лампа?
– Моим жёнам! – ответил Кори Ишкамба и пояснил: – Они шьют тюбетейки. Раньше лампой и керосином снабжал их я и за это получал половину денег от продажи тюбетеек. Но женщины оказались в расчётах хитрее меня, заявили: «Не так уж много тратите вы на свет, чтобы половину нашего заработка забирать себе!» После этого все расходы на освещение они взяли на себя, но и весь доход попадает к ним.