Смерть под старой ивой - стр. 28
– Причина-то известная, – еще раз сказала Макаровна. – Вот, говорит, всякий разный народ у тебя собирается. Ну, бывает, приходит кое-кто. Так ведь я – старуха одинокая, а они, которые приходят, и подсобят в чем-нибудь по хозяйству. А коль подсобят, то, стало быть, и угостить их надо. Какой же в том грех?
– Да вроде никакого, – с той же осторожностью выразился Гуров.
– Ну и я о том же… А то, бывает, кто-нибудь у меня и заночует. Другие не пускают, а мне – отчего не пустить? Ну, понятно, кто-то и денежку мне сунет, за ночлег-то да за доброту мою. А я и не отказываюсь от той денежки. Коль она за доброту, то опять же какой в том грех?
– Полностью согласен, – решительно произнес Гуров. – Коль за доброту – то можно. Да вот только…
– А что такое? – встревоженно спросила старуха.
– Всякие люди, наверное, попадаются среди ваших постояльцев. Один человек – добрый, а другой может быть и злой. Или – какой-нибудь бродяга с дальних краев. И поди разбери, что у него за душой, у того бродяги.
Понятное дело, Гуров не зря произносил слова о бродяге. Он был как стрелок, который выжидал момента, чтобы попасть в цель. И он в нее попал – в самое яблочко.
– И не говори, мил человек! – горестно сказала старуха. – Так оно и вышло! Уж как я не хотела его пускать – будто что-то чуяла! Да не удержалась. А как тут удержаться, коль он мне заплатил наперед? Я, говорит, человек тихий, а ты приюти меня на две или три ночи. Ну, и накорми чем-нибудь. А я, говорит, потом еще тебе дам денег – много. И как тут удержаться при моей-то бедности? Ну, и пустила… Да только не впрок пошла мне моя доброта на этот раз. Ой, не впрок!
– А что такое? – с высшей степенью участливости поинтересовался Гуров.
– Да неужто не слышал? – удивилась старуха. – Ведь убили-то моего постояльца! Аккурат утром в четверг, под старой ивой, что на околице!
– Да слышать-то я слышал. Сообщили люди. А только я не знал, что он был вашим квартирантом.
– В том-то моя и беда, что был! И вот теперь я думаю, что же со мной будет? А вдруг посадят? Ведь смертоубийство! А что? Придет этот несусветный паразит Васька Курятников и заарестует! По моим расчетам, он давно уже должен был явиться, да чего-то его нет. Должно быть, подкрадывается.
– Да ведь не вы же его убили, – с подчеркнутым спокойствием проговорил Гуров и пожал плечами.
– Да что ты такое говоришь, мил человек! – замахала руками Макаровна. – Мое-то здесь дело – никакое! Только и было, что человек, которого убили, ночевал у меня две ночи! Ну и столовался, конечно. А потом его и убили, да ведь и не в моем доме, а за околицей. Да вот только поди объясни это Ваське Курятникову! Потому что он как есть охламон и нехристь! Придет и заарестует.
– Ну, это вряд ли, – успокаивающим тоном произнес Лев Иванович. – Как это так – заарестует? Это будет не по закону. Но, с другой стороны… – Здесь Гуров сделал многозначительную паузу. – С другой-то стороны – дело и впрямь нехорошее. Не арестует полиция, так соседи станут судачить. Вот, мол, погубила человека эта Макаровна… Ведь люди – они такие. Им-то рты не заслонишь.
– Ой, правда твоя! – сокрушенно проговорила старуха. – Как есть ты прав! Да только что же мне делать? Сынок, а может, ты поможешь мне в моей беде? Уж я как-нибудь отблагодарю!
– Да помочь-то, наверное, можно, – в раздумье сказал Гуров. – Только я должен знать в подробностях, что и как. То есть кем был этот ваш квартирант, откуда прибыл, зачем, с кем он тут общался, по какому поводу… Вы меня понимаете, Елизавета Макаровна? Во всех подробностях! Чтобы я мог отстоять вас перед участковым, да и вообще перед кем бы то ни было.