Смерть по высшим расценкам - стр. 3

Косой претендовал на то, чтобы считаться человеком с положением, а люди с положением в Нью-Йорке, как правило, проводят уик-энды вне города. Именно поэтому Кирьяков-Кирьят каждую пятницу вместе с водителем и охранником выезжал из Манхэттена на мыс Рокавей в восточном Бруклине, где в фешенебельном районе Бризи-Пойнт был расположен его особняк. Машин, перевозивших Косого из Манхэттена в Бризи-Пойнт, было две, иногда он выбирал белый «мерседес», иногда черный «олдсмобил». Маршруты передвижения машин, каждая из которых была бронирована, то и дело менялись, но проехать мимо нескольких узловых точек на пути следования в Бризи-Пойнт и из Бризи-Пойнт Косой не мог никак. При подготовке акции Корень с напарником решили воспользоваться именно этим моментом.

Стрелки часов показывали, что у него есть нужный запас времени, однако на всякий случай он достал из кармана еще одну рацию, включил ее и три раза постучал ногтем по мембране.

Через несколько секунд услышал в ответ точно такой же стук, означавший, что у его напарника все в порядке и он едет вслед за направляющейся в сторону Флатбуша машиной Косого. Спрятав рацию на прежнее место и убедившись, что соседи его не видят, Корень вошел в гараж.

Здесь стоял весьма потрепанный мини-фургон «форд» с надписью на борту «Починка дорог, асфальтирование, другие ремонтные работы». Открыв заднюю дверь, он внимательно осмотрел лежащий на боку в фургоне полицейский мотоцикл «Харлей-Дэвидсон» и проверил на ощупь наиболее важные части. Убедившись, что с мотоциклом, равно как и с привязанным к его седлу шлемом дорожной полиции, все в порядке, закрыл дверь и сел за руль фургона.

Выехав из гаража, он направил машину к крайней восточной части Флатбуша, к платному мосту, ведущему через залив к Бризи-Пойнт.

Улицы, по которым ехал Корень, состояли в основном из однотипных двухэтажных коттеджей, таких же, в каком жили они с напарником. Начинало темнеть, и одинаковый ряд домов, освещенных такими же одинаковыми фонарями, наводил на него тоску. Правда, он тут же подумал о том, что вид этих домов должен его радовать, потому что сегодня он наконец оставит этот город.

Нельзя сказать, что он Нью-Йорк ненавидел, просто Большое яблоко ему очень и очень не нравилось. Он хорошо знал все пять районов Нью-Йорка: Манхэттен, Бруклин, Квинс, Бронкс и Стейтен-Айленд – и ни в одном из них не мог найти ничего хорошего. Дело было даже не в архитектуре, которую он, начиная с двухэтажных коттеджей и кончая небоскребами, не принимал напрочь. Дело было в самом духе города, для него абсолютно чужого. На его взгляд, от расположенного на широте Батуми Нью-Йорка так и веяло ледяным холодом.

Корень любил Москву, для него это был самый лучший город мира. Конечно, у Москвы были свои недостатки, но она обладала главным, что нужно человеку, – теплом, которое он ощущал даже в самые лютые морозы. Кроме того, в Москве его ждала девушка, мысли о которой поддерживали его в трудные минуты.

Девушку звали Лена, но он звал ее Зайкой. Она не была писаной красавицей, но у нее были милое простое лицо, светлые волосы, курносый нос и синие глаза, в которых в самом деле было что-то от доверчивого зайчонка. Эти глаза всегда смотрели на него влюбленно, и это ему нравилось. Как нравилось и то, что она всегда его понимала, все ему прощала и всегда его ждала, что бы ни случилось.