Смерть на взлетной полосе - стр. 38
– В день, когда произошло самоубийство, вы заходили к Иванникову? Вам ничего не показалось странным при общении с ним? Все было как обычно? – спрашивал Гуров.
– В целом да, – коротко отвечал Ушаков, и было совершенно ясно, что больше он не прибавит ни слова.
– Многие говорят, что бывший командир части Курбанский был в натянутых отношениях с Максимом Китаевым. Вам что-нибудь известно об этом?
– Я лично с Курбанским не ссорился, а какие у него были отношения с другими, не выяснял. Это не мое дело.
Вести беседу в таком ключе не имело ни малейшего смысла, и, задав еще пару вопросов и получив еще пару очень похожих ответов, Лев счел за лучшее попрощаться.
– Спасибо, вы мне очень помогли, – с едва заметной иронией произнес он.
– Обращайтесь, всегда рад буду побеседовать, – в тон ему ответил Ушаков и скрылся в подъезде невзрачного трехэтажного дома, очень похожего на тот, в котором жил Китаев.
Полковника огорчило, что беседа с Ушаковым не принесла желаемых плодов и он снова лишь напрасно потерял свое время. Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что это как раз тот случай, когда отсутствие результата – тоже результат.
Он помнил, что Китаев называл Ушакова «связующим звеном» между технической и административной частями. Именно он поведал старому технику о неадекватном состоянии Иванникова в день самоубийства. И понятно, что далеко не каждый на авиабазе мог вот так вот запросто зайти в кабинет к командиру части. Следовательно, Ушаков мог знать много такого, что простым смертным было недоступно. И то, что в разговоре с ним он не захотел этими знаниями делиться, только лишний раз подчеркивало, что для подозрений есть все основания.
«Если этот Вадик так усердно шифруется, значит, есть причина, – думал он. – Значит, не все там так кристально чисто, в этих высших сферах. Значит, и предварительная версия о том, что Курбанскому могли отомстить подельники, пока тоже остается в силе», – идя к остановке, думал Лев.
Он снова не дождался «общественной» «Газели» и, поймав такси, отправился в гостиницу.
И в дороге, и по прибытии в номер Лев не переставал анализировать полученную сегодня информацию, пытаясь сделать хоть какие-то внятные выводы и сформулировать хотя бы начальные, предварительные версии.
Но пока это получалось плохо.
Разговоры сегодняшнего дня и новая информация, которую удалось из них почерпнуть, переворачивали все, что он знал до этого, с ног на голову и заставляли трактовать все события с точностью до наоборот.
Выходило, что каждый, кто так или иначе имел соприкосновение с Курбанским, мог иметь повод убить его. И вдова Иванникова, и обслуживающий персонал эскадрильи, и коллеги по работе, особенно те, с кем вместе он «прокручивал» государственные деньги, – все они могли быть недовольными поведением смещенного командира.
«Эти ребята, которые обслуживали его вертолет, хлебали, наверное, бедолаги, полной ложкой, – думал Гуров. – Не было бы ничего удивительного в том, что в один прекрасный день они сговорились отправить любимого начальника на тот свет. А эта Нелли? «Железная» вдова. Такой бабе заказать человека – как чашку кофе выпить. С шоколадкой. Переживает она, похоже, не на шутку, а значит, супруга своего, суперправильного, любила. И если догадалась, с чьей подачи он пулю себе в лоб пустил, отомстить вполне могла. Сама, конечно, с ножом не бросилась бы, но заказать… Заказать могла. Без сомнения. А уж что касается этого пресловутого отдела научных разработок, тут даже говорить не о чем. Смещенный Курбанский уже не имел такой неограниченной власти, и если в какой-то неудачный момент он что-то не по делу вякнул, убрать его могли не задумываясь».