Смерть на Кикладах. Сборник детективов №4 - стр. 51
На этот раз дверь закрылась окончательно. Смолев, держа в руках «забытые вещи», отправился на хозяйскую половину.
– Как прошло? – поинтересовался Виктор, растирая ладонью затекшую шею, едва Алекс появился в гостиной.
Манн сидел за столом, перед ним лежали документы – пачка машинописных листов. Судя по пометкам на полях, генерал изучал содержимое досье внимательно и скрупулезно, не упуская ни единой детали. Ручка «Montblanс» – любимая перьевая ручка генерала – лежала рядом с пачкой бумаг.
– Как учили, – ответил Смолев, аккуратно складывая на стол салфетки, пачку открыток из подарочного набора гостиницы и упаковку шприцев. – Это не она. Абсолютно адекватная реакция. Скорее всего, подбросил кто-то из своих. И еще, у нее пропали таблетки. Снотворное, донормил. Час от часу не легче…
– Интересно девки пляшут, – пробурчал генерал, надевая на перо ручки колпачок, чтобы чернила не сохли. – Снотворное пропало неизвестно куда, шприцы появились неизвестно откуда. Какой-то таинственный круговорот медикаментов на отдельно взятой вилле. Ладно, отдадим шприцы экспертам Антонидиса: пусть колдуют насчет «пальчиков», хотя я лично сомневаюсь.
– Я тоже, – кивнул Смолев, усаживаясь за стол напротив генерала. – Но чем черт ни шутит. Что у тебя? Обнаружил что-нибудь интересное?
Генерал потянулся, разминая могучие плечи, прежде чем ответить.
– Черт его знает, Саша, – наконец произнес он задумчиво. – Может, да – может, нет!.. Я начал с нашей мадам Караваевой. Очень она меня заинтересовала. Ты был прав насчет нее, кстати. Биография у нее крайне интересная, если больше не сказать… Закончила в семидесятых Ленинградский Институт Культуры с красным дипломом. Библиотековедение и библиография. Подавала большие надежды. Предлагали остаться на кафедре и защищать диссертацию. Отказалась. Уехала по распределению в Ленинградскую область. Там познакомилась с каким-то вахтовиком, работавшим на буровой в Сибири. Потом какая-то мутная история: то ли несчастная любовь, то ли мужик просто оказался подонком. Родила сына через год. Отдала в детский дом.
– Это как? – оторопело поинтересовался Смолев. – Что значит «отдала»?
– Отказалась, – пожал плечами Манн. – Еще в роддоме. Отказ от родительских прав, все официально оформлено, чин чинарем… С работы уволилась. Влюбилась, видать, без памяти, голову потеряла… С женщинами, Саша, и не такое порой бывает! Впрочем, без мужчин здесь не обходится… Уехала вскоре вслед за своим сожителем в Сибирь на заработки. Похоже, тот ей объяснил, что ребенок им будет только обузой. Лет пятнадцать моталась по поселкам нефтяников и по буровым, закончила курсы медсестер. Там и работала: где библиотекарем, где поварихой, где медсестрой. Пока он ее не бросил. Кстати, так и не женился.
– Печально, – сухо проронил Смолев. – Но закономерно.
– Похоже на то. Как Жеглов сказал? «Несчастная она баба»? Вот это все про нее. Вернулась в Ленинград. Неоднократно трудоустраивалась по основной специальности, в библиотеки. Но странное дело, нигде больше года не смогла задержаться. Трижды уходила сама, по «собственному», дважды – по статье.
– За что именно?
– За пьянку, Саша. Пьянку и прогулы. Женский алкоголизм – штука страшная. Впрочем, я ее понимаю, было от чего запить. Какое-то время работала вахтершей в студенческом общежитии своего ВУЗа, видимо, кто-то из преподавателей по старой памяти решил помочь с трудоустройством. В 90-е годы ушла и оттуда. Перебралась в Москву, торговала на рынках, «челночила». Потом снова вернулась, на этот раз уже в Санкт-Петербург. Познакомилась с Караваевым, вышла за него замуж. Работала при нем долгое время администратором. Думаю, от пьянства он ее вылечил. Семь лет назад пришла в «Зодиак», где ее муж уже был к тому моменту семейным врачом у директоров. Стала помощницей директора по АХО