Смерть на Кикладах. Сборник детективов №3 - стр. 15
– Разрешите взглянуть, Джеймс, – попросила Соня и, приняв от англичанина айпад, углубилась в чтение статьи.
– Согласен, – перейдя на английский, ответил Смолев, потирая пальцем левый висок, который всегда начинал пульсировать, когда хозяин волновался, или ему в голову приходила какая-то неожиданная мысль. – Похоже, что дело сложнее, чем кажется… Что вы говорите, Джеймс: местные телеканалы? Очень интересно! Вот что, как вы смотрите на то, чтобы совершить морскую экскурсию на «Афине» на Парос и Антипарос? Кажется, вы давно обещали Кристине, что покажете ей знаменитую пещеру, где жил Зевс? Предлагаю завтра ранним утром и отправиться! Я арендую «Афину» на три дня и предлагаю составить мне компанию. Как вы на это смотрите?
– Прекрасная мысль! – просияв, воскликнул англичанин. – С одним условием: Петрос даст нам с собой еды в дорогу! У меня есть отличная корзинка…
– Петрос едет с нами, – рассмеялся Алекс. – Зная его, голодать мы по пути точно не будем!
– О! Тогда никаких препятствий и быть не может! Решено! – радостно ответил англичанин и вскочил. – Пойду обрадую Лили и Кристину!
Джеймс Бэрроу подошел к своему столику и, склонившись, что-то рассказал семье. Было видно, как Лили и Кристина захлопали в ладоши. Семья англичан поднялась и, на прощанье помахав руками Смолеву и Соне, поспешила на пляж.
– Он снова забыл свой айпад! – произнесла Рыжая с отчаянием, оторвавшись от чтения и заметив, что англичан больше нет на террасе. – Потрясающая рассеянность! Он постоянно все везде теряет, мы находим его вещи по всей вилле! Как с такой рассеянностью он стал профессором археологии? Ты говорил, он умудрился даже что-то найти в море? Какой-то древний корабль? Амфоры с вином? Вдвойне удивительно! Ты уверен, что он именно «нашел», а не «потерял»?
– Он прекрасный ученый и отличный археолог, Рыжая, – по-прежнему задумчиво произнес Алекс. – А рассеянность… Рассеянность – признак гениальности. Он подал мне одну важную мысль, и мне необходимо ее проверить!
– Так ты думаешь, что этот пропавший и есть наш утопленник? – поинтересовалась Соня. – Почему тогда ни в одной заметке нет ни слова о том, кто именно утонул?
– Думаю, что полиция умышленно дозирует информацию, которая поступает в СМИ. И правильно, кстати, делает. Почему? Потому, что пока лишь мы знаем наверняка, что пропал один пловец и в море на следующий день найден один труп в такой же одежде, – хмуро произнес Смолев. – Но не факт, что это один и тот же человек! И похоже, что эта мысль пришла в голову не только мне!
Часть третья
На море ничего нельзя знать наперед
– ни-че-го!
Агата Кристи, «Десять негритят».
Большой двухмачтовый баркас с высокими бортами, выкрашенными в ярко-красный цвет, на которых с обеих сторон его широких «скул» гордо красовалась надпись «Афина» на греческом языке, ранним утром медленно отошел от каменного причала Хоры Наксоса и, беспрепятственно развернувшись в пустой бухте по широкой дуге, уверенно взял курс на соседние острова.
За десять минут до того по трапу на корабль поднялись Смолев и Рыжая Соня с Петросом, который играючи нес в мускулистой руке тяжелую корзину с провиантом «в дорогу», как он выразился, весело подмигнув Джеймсу Бэрроу. Корзина распространяла вокруг себя дурманящий аромат свежей выпечки, жареного мяса, лука, тушеных овощей и картофельной запеканки. Петрос унес ее в каюту до поры и вернулся на палубу.