Смерть моя, жизнь моя - стр. 37
— Решила не мешать, — пробормотала.
Эллинге обошёл меня впереди, приподнял лицо за подбородок.
— Так... Крафф с Улиной больше не будут нас навещать? — поспешила я задать вопрос первой.
— Ты расстроена?
Глаза Эллинге полыхнули, я на миг растерялась, не зная, что сказать.
— Конечно. Хотелось бы... подружиться.
— Улина будет. Крафф нет.
— Спасибо, — кивнула я.
Муж несколько мгновений вглядывался в мои глаза, словно пытаясь понять, действительно ли я не желаю встречаться с Иссурдом.
Вспомнились его же слова. Женщина отдавала честь раз и навсегда... Неужели это означает, что я тоже могу выбрать? И он не стал бы преследовать меня? Пришлось бы смириться? Или всё-таки отомстил бы?
— Научить тебя пользоваться экраном? — неожиданно смягчился муж. — Ты сможешь с ней общаться.
Я мимо воли радостно улыбнулась. Общаться! А ведь у отца в парламенте тоже должны быть такие экраны, он когда-то нам о них рассказывал! Конечно, заправляют ими драххи, но, возможно, я хоть так смогу увидеться с ним, передать весточку...
Эллинге подвёл меня к одному из экранов здесь же, в саду. Несколько минут рассказывал, куда прикасаться и как связываться. Это оказалось не сложно, главное, лишь бы татуировка отзывалась. Без этой странной энергии — не включить, как и с остальными приборами.
Снова горячие прикосновения, дыхание на моей щеке. Я понимала, что больше отсрочки он мне не даст, но отчаянно цеплялась за любую соломинку.
Пальцы коснулись узора на тёмном экране, татуировка привычно сверкнула серебром. Рука больше не болела, не краснела — мне даже начинал нравиться этот вплетённый в кожу рисунок, который раньше скорее раздражал.
Экран отозвался, появились незнакомые значки.
— Ну, смотри, найдёшь нужный? — улыбнулся муж.
Я пригляделась. Вот это похоже на миниатюру парламента, вот тут — какой-то кабинет. Небольшое изображение шатенки, пожалуй, можно было бы соотнести с Улиной, но меня привлекло другое — крошечная картинка незнакомой женщины.
Эллинге давал мне возможность экспериментировать, и я решила её использовать. Несколько минут колебалась с рукой, зависшей над экраном. Муж терпеливо ждал.
Решившись, коснулась того, второго изображения.
Экран залил свет, потом проявилась незнакомка. Молодая — ненамного старше меня самой. И чем-то отдалённо похожая на Эллинге.
А ещё — она была в одной из стеклянных башен. И судя по синей гамме, возможно, даже в этой самой.
Провела ладонями по выпуклому животу:
— И помни, что я люблю тебя, сынок...
Сольгард резко дёрнулся. Выключил экран. Несколько секунд стоял опустив голову.
— Кто это? — пробормотала я.
Он промолчал, и, разрываемая догадками одна страшнее другой, я выпалила:
— Тоже твоя ниатари?
— Разве ты слышала, чтобы я был женат? — развернулся он резко.
— Я вообще о тебе почти ничего не слышала.
Он молчал, по скулам пробежали желваки.
Да, он уверял, что я единственная, но... но почему я должна верить? Когда он ничего не рассказывает мне!
— Это моя мать.
— Что... с ней случилось? — прошептала я, предчувствуя ответ.
— Умерла.
— А отец?
— Тоже.
— Мне жаль, — я ощутила, что расспрашивать не стоит. Хотя хотелось почти нестерпимо.
Эллинге повелительным жестом повернул к себе моё лицо:
— Ты же понимаешь, что ты теперь моя жена?
— Понимаю.
— Драххи... не оставят тебя в покое, пока...