Смерть бродит по лесу - стр. 9

– Очень жаль, что от меня всем столько проблем, – произнесла миссис Пинк, – но факт в том, что мне некуда поехать. В Тисбери трудно найти жилье, – добавила она.

– Именно, – поощрил ее Петтигрю, однако продолжения от миссис Пинк не последовало. Она уже изложила все доводы в свою защиту.

На том дело «Тодман против Пинк» завершилось бы, если бы мистер Лавли, озабоченный оправданием гонорара, не вдохновился на перекрестный допрос.

– Вы живете в коттедже совершенно одна, верно? – обвиняюще произнес он. – В четырех комнатах! – Его тон придал спорному коттеджу размах Бленгеймского дворца. – Вам же не нужно столько места.

– Нет, нужно… Правда, нужно.

– Почему вы не можете снять где-нибудь комнату?

– Это совершенно невозможно. Мне о стольком нужно заботиться.

– О стольком? Полагаю, свою мебель вы могли бы сдать на хранение.

– Это не только мебель, – мягко объяснила миссис Пинк. – Еще все мои бумаги… Я так много работы выполняю. В меблированной комнате ничего не получится. Это было бы неуместно.

Перед Петтигрю вдруг предстало виде́ние: деревенская домохозяйка просматривает конфиденциальную корреспонденцию Ассоциации нравственного благополучия. Да, это было бы весьма неуместно. Что ж, леди Ферлонг придется подыскать другого секретаря, вот и все. Жаль, но…

Мистер Лавли все еще развивал свою тему:

– Вдова без обременения… Вы ведь вдова, миссис Пинк? – Не получив ответа, он продолжил: – С вами в этом четырехкомнатном доме никто не живет?

– Нет. То есть… Сейчас никто. – Последние слова были произнесены чуть ли не шепотом.

– Прекрасно. Итак, мадам, вы задумывались всерьез о том, чтобы подыскать другое жилье? Справлялись о возможности приобрести резиденцию?

«В судах графства, – подумал Петтигрю, – мы всегда приобретаем резиденции. Покупать дома мы предоставляем низшим расам, не имеющим законов».

– Я не могу себе это позволить.

– Вы уверены, мадам? В наши дни строительные общества предлагают весьма привлекательные условия. У вас нет сбережений?

– Незначительные.

– Сколько именно у вас денег? Каков ваш доход?

По лицу миссис Пинк скользнула тревога.

«Это нечестно, – подумал Петтигрю. – Она, наверное, чувствует себя так, словно ее раздевают на людях».

– Возможно, вы предпочтете написать сумму, – предложил он.

– Благодарю вас, сэр.

Миссис Пинк подали бумагу и карандаш, и после недолгих, но тщательных подсчетов она написала две суммы, обозначающие соответственно капитал и доход с него. Взглянув на ее скудное состояние, Петтигрю протянул листок мистеру Лавли.

– Это все, что у вас есть? – не отступал тот.

– Это все деньги, какие есть в моем распоряжении. – Высокопарные слова она роняла в суд, как камешки в тихий прудик, закутавшись в свое странное достоинство точно в плащ.

Мистер Лавли сменил тактику:

– Нет ведь никакой особой причины, чтобы вам жить именно в Тисбери. Вы вполне могли бы поехать в любую другую часть Маркшира… Вообще в любое графство Англии.

Тут миссис Пинк дала волю словам и стала даже красноречива:

– Полагаю, в каком-то смысле это совершенно верно. Конечно, я привязана к своей работе в Тисбери, но, надо думать, сумела бы быть полезной в любом месте. Слава богу, я всегда приносила пользу, где бы ни находилась. Однако дело не только в этом, сэр. Понимаете, я очень люблю Тисбери. Я здесь родилась. Я жила тут, пока не уехала, чтобы выйти замуж. Вот почему я вернулась, когда… когда осталась одна. – На мгновение она как будто забыла, где находится, и продолжила, обращаясь отчасти к Петтигрю, отчасти к себе самой, охваченная детскими воспоминаниями. – Мой отец был органистом в церкви Тисбери. Он позволял мне сидеть возле органа, когда я была маленькой. Я так любила бывать на хорах. Думаю, отец был не очень хорошим музыкантом, но я считала его игру самой прекрасной на свете. – Миссис Пинк оглянулась, посмотрела за мистера Лавли, на скамью позади него, где сидели истец и его семья. – Он играл на вашей свадьбе, мистер Тодман, – добавила она. – Помните? Это было давно, а кажется, только вчера. Четыре подружки в голубом, а миссис Поттс – вся в белом. Она была очаровательной невестой, хотя мы все считали, что для вас она высоковата…