Служебный разбой (сборник) - стр. 25
Калашников, зло прищурившись, посмотрел из-за листов со статьей на своего сотрудника. Точно, такая же отвратительная физиономия.
Если бы не старик в квартире напротив жилья коротышки, он бы до сих пор ничего не знал и верил бы в правду и справедливость. А так – их нет. Нету! Старик позвонил и, издевательски посмеиваясь, сообщил про Зарину.
– Хотите лично убедиться, приходите ко мне. Она уже у него, и они не зашторивают окон.
Взволнованный Калашников примчался к старику и в услужливо предоставленный бинокль увидел воочию, как Зарина оголилась и стояла перед мерзким коротышкой – великолепная, с большими бедрами, большими грудями, смуглокожая. Член у музыканта был не маленький, но и не большой – как у Калашникова. Нисколько не лучше. Ха, музыкант! Он играл на виолончели, и у него была маленькая виолончель, потому что он был коротышка! Какая она извращенка, его красавица-жена! Она послушно лежала на животе, пока музыкантик вытворял с ней все, что хотел. Ему она позволяла все, а законному супругу устроила «клубничку» всего дважды за долгую супружескую жизнь, и то с кучей оговорок и ограничений. А коротышке – пожалуйста, без проблем! Калашников видел лицо жены – она орала, она стонала, как шлюха. С мужем лежала с каменным лицом, а тут выделывала финты!
Калашников отбросил от себя листы со статьей. Почему? Да все потому, что не было ни правды, ни счастья! Ничего. А урод Фруев писал о мужиках-правдоискателях – ходят они, всем в рот заглядывают: «Какая она, правда?» Убить мало за такую писанину!
Фруев вышел от редактора ни живой ни мертвый. Отерев пот со лба, выдавил смотревшему на него Бянко:
– Совсем озверел. С чего бы?
– Не знаю, – пожал плечами Сергей, улыбнулся.
– Кстати, он велел зайти к нему твоему стажеру.
– Аннуса нет. Скажи ему, придет не скоро.
– Зайди и скажи ему сам!
Ничего говорить озверевшему Калашникову Сергей не собирался. Он закрыл ноутбук, впихнул его в сумку и ушел из редакции.
Связаться с Аннусом с помощью ай-фона не удалось – негодяй отключил телефон. Сергею пришлось ехать к дому Горохова.
Аннуса у дома не было!
Взбешенный Бянко кинулся в подъезд. Сержант на входе предупреждающе поднял руку.
– Стой! Куда прешь?
– К Гороховым!
– Подожди, я спрошу, можно ли тебя пускать.
– Слушай, негр заходил в дом?
– Я тебе справочное бюро?
– Трудно сказать?
Сержант, набирая на домофоне номер Гороховых, повернулся к Сергею спиной. Журналист был более чем уверен, что Аннус пребывал в апартаментах Алика Горохова, а вот хозяин в квартире, сто процентов, отсутствовал. Сергей толкнул сержанта в спину, и милиционер опрокинулся, грохоча табуреткой и еще чем-то.
– Эй! Эй! Ты что?! – заголосил он, но Бянко уже бежал по лестнице на второй этаж.
Сергей с разбега уперся в запертую дверь квартиры. Только здесь он осознал, что совершил глупость – зачем было опрокидывать сержанта и рваться сюда, если войти внутрь он не сможет.
– Эй, урод, ты где?! – заорал снизу милиционер, уже поднявшийся на ноги, но не решившийся покинуть пост.
Сергей забарабанил в дверь. Раздался щелчок замка, и дверь отворилась. На журналиста смотрел с бесстрастным лицом лакей.
– Мой друг… – начал Бянко.
– Он здесь, проходите. Вас велено впустить.
Сергей вошел в прихожую. Лакей запер дверь и указал рукой в глубь квартиры: