Слушай Луну - стр. 7
Даже мальчишкой Джиму никогда здесь не нравилось. Ему тут было не по себе. Даже тогда ему чудилось здесь что-то потустороннее, это место казалось ему обиталищем призраков, затерянных душ. Было что-то зловещее и печальное в этом острове, и Джим ловил себя на этом ощущении задолго до того, как впервые что-то про него услышал. За годы жизни он мало-помалу узнал всю его мрачную историю: когда-то давным-давно это был святой остров, где жили в уединении монахи, занятые размышлениями и созерцанием. На острове до сих пор сохранились развалины их часовни. А чуть позади чумного барака бил святой источник – об этом ему рассказала мать. Как-то раз Джим с матерью даже попытались отыскать его в зарослях папоротника и ежевики, но ничего у них не вышло.
Однако сильнее всего Джима тревожила история самого чумного барака – то, для чего он был построен и каким образом использовался, – тревожила настолько, что он никогда не рассказывал об этом Альфи. Некоторые истории слишком ужасны, чтобы передавать их другим. В прошлом, в эпоху великих мореплаваний, Сент-Хеленс служил карантинным островом. Чтобы помешать распространению болезней, любого моряка или пассажира, который за время пути заболевал желтой лихорадкой, тифом или любой другой заразной хворью, высаживали на Сент-Хеленс, чтобы он выздоровел либо – что было куда вероятнее – закончил свои краткие и мучительные земные дни в чумном бараке. Больных и умирающих попросту бросали здесь одних на произвол судьбы, почти что без надежды на выживание. Джима всю жизнь ужасала эта мысль. С тех самых пор, как ему рассказали про чумной барак, он считал Сент-Хеленс постыдным местом, островом страдания и смерти, которого следовало всеми силами избегать.
Теперь Джим уже очень отчетливо слышал детский плач, в этом больше не могло быть никакого сомнения – ни у него, ни у Альфи. Ни один из них не произнес ни слова. Обоим в голову пришла одна и та же мысль. Оба слышали рассказы о призраках, населяющих Сент-Хеленс, – да в здешних местах эти истории все слышали. На Силли рассказывали много всякого. Если верить этим сказкам, призраки водились на Самсоне, на Восточных островах будто бы жил призрак короля Артура, и повсюду, на всех островах без исключения, можно было услышать небылицы о призраках выброшенных на берег моряков, пиратов, утопленников. Это просто россказни, твердили себе жители архипелага, просто пустые россказни.
Хныканье вновь сменилось кашлем. Призраки так не кашляют. На острове кто-то был, какой-то ребенок. Этот ребенок плакал, поскуливал и вдобавок еще и заходился кашлем. Дитя просило о помощи – не могли же Джим с Альфи просто так его бросить! Отец и сын принялись поспешно сматывать лески, причем Альфи обнаружил, что на трех его крючках болтаются три крупные рыбины. А он ничего даже не почувствовал! Впрочем, сейчас ему было не до рыбы. Джим поднял якорь, и Альфи что было мочи налег на весла. Расстояние, отделявшее их от берега, они преодолели в несколько сильных гребков. Под днищем зашуршал песок. Они выскочили на мелководье и вытянули лодку на берег.
Стоя у края воды, они вновь прислушались. Почему-то оба вдруг сообразили, что переговариваются шепотом. Слышался лишь негромкий шелест волн, да покрикивали кулики-сороки, которые носились над самой водой, время от времени задевая крылом волну.