Слушай, Германия! Радиообращения 1940–1945 гг. - стр. 10

Почему он это делает? Что за ложные представления о преданности и какое заблудшее ханжество побуждают его превращать свои великие качества в пьедестал для ничтожного выскочки? Приятно ли немцам составлять его свиту? Хорошо ли им в своей преданности? По душе ли им эта разновидность людей, которым злополучная, густо замешанная на обмане и мошенничестве фортуна позволила возвыситься до статуса хозяев народа? Это невозможно. Немецкий народ знает приличия, любит право и чистоту. «Закон» – слово, которое поэты любят связывать с его характером. Как же он выносит чуждую народу низость этих правителей? Их грязную жестокость и мстительность, то, что в их природе нет ни искры великодушия, их трусливую похоть измываться над слабыми, осквернять человеческую сущность, насиловать духовно и физически, короче говоря, их абсолютную растленность. И вот это публика, которой человек обязан воистину хранить верность до самой смерти! Всей своей плотью, всем, на что ты способен и что у тебя есть, требуется покрывать эту систему, коррупция которой смердит до небес, чьи ущербные бонзы предаются сатрапической роскоши и с помощью огромных зарубежных активов намерены продолжать вести статусную жизнь, если, как они всегда предчувствовали, с властью в стране им придется однажды расстаться. Чуть посимпатичнее из них трусливый тиран с либеральными замашками, любитель оперы и «фельдмаршал», шокирующий фантазией в выборе мундиров, который убивает и пирует, как велит ему его жовиальный нрав, палач-чистюля, не лишенный некоторого благоговения перед высотами, на которые судьба вознесла бедолагу-морфиниста и небесного вояку, и потому не чуждый способности «жить и иногда давать жить другим». Остальные – это такая компания, что язык отказывается давать им характеристики.

Что касается главаря, то мы не можем пройти мимо, хоть немного не воздав ему должное, потому что народ считает его «чистым». В течение семи лет немецкий народ изо всех сил старался верить, что тот не ведает, что творят подчиненные, в то время как он всего этого хотел, обо всем знал, и вся грязь, осквернявшая Германию, включая пожар Рейхстага, проистекала из смрадной душевной жизни этого ничтожества.

Помнят ли еще немцы об этом событии и о болоте тогдашних судебных процессов, этом несказанном фарсе правосудия, до которого пришлось опуститься высшему суду империи, этой смехотворной попытке повергнуть зрителей в ужас, когда вдобавок каждый миг казалось, что вот-вот всплывет на поверхность неприглядная правда? Преступник выступал в качестве свидетеля, а накачанный наркотиками юнец, которому дали в руки фитиль, а в карман сунули коммунистический манифест, был приговорен к смерти. Видели ли они в истории правовой жизни своего отечества что-либо подобное? То было началом. С этого началось «правление», сделавшее Германию пугалом и приведшее ее к нынешней войне.

Ни к чему иному, как к войне оно и не могло привести – в этом никогда не было сомнений. Внутренняя и внешняя политика, внутренняя жизнь народа и его поведение в отношении к содружеству наций стоят в прямой, закономерной и несомненной связи. Не бывает так, чтобы вовнутрь шло насилие, а наружу исходил мир. Путь страны, в которой происходит то, что происходит в Германии последние шесть с половиной лет – страны, в которой вся внутренняя политика была зациклена на «пожаре Рейхстага» и больше ни на чем, иначе говоря, путь вранья и скотства неотвратимо ведет к войне. Неужели немцы этого не знали? Неужели им до такой степени не дано связывать одно с другим, чтобы понять, что они стоят перед катастрофой, которую «национал-социалистический» режим нес в себе с первого мгновения, еще до своего, если можно так сказать, появления на свет, и что из него не могло и выйти ничего иного, кроме катастрофы? Ради существования этого режима, ради его увековечения, ради того, чтобы его чудовищное благословение осеняло собой полмира, весь мир, немецкий народ готов год из года голодать, истекать кровью, сражаться и изо всех сил стоять за своего лидера – до последнего, до истощения, до разрухи, до «победы». Можно ли такое понять?