Слуги этого мира - стр. 13

– Пошел вон, – отрезал Страж, на сей раз достаточно громко, чтобы услышала даже Помона.

В доме что-то разбилось – может, приготовленная для брачного букета ваза. Послышались стоны, охи, ахи и горестный плачь молодой девушки – убивалась Ханна. Рубен медленно пятился от дома избранницы, во все глаза таращась на Стража. И побежал прочь, когда бдящий сделал первый и последний предупреждающий шаг ему навстречу.

Рубен пронесся мимо хватающей ртом воздух Помоны. Только когда порыв ветра от мужчины поднял ее юбку, она заметила, что стоит, вцепившись в дверную раму пальцами. Женщина с багровым от стыда лицом с трудом оторвала от нее руки. К счастью, Рубен не заметил Помону, которая стала свидетелем его позора – он думал только о том, как оказаться подальше от этого дома и стерегущего его невесту чудовища.

Помона рассеянно вынула зубами впившуюся в указательный палец занозу. Она смотрела на Стража, который невозмутимо вернулся на свой пост. В доме за ним в три голоса завывали женщины. У окна разбилось что-то еще. Помона подумала, что кто-то из троих хотел запустить в Стража кружкой, но так и не решился метко прицелиться.

Насколько было известно Помоне, Стражи никогда не вмешивались в союзы мужчин и женщин, если те достигали совершенного возраста – двадцати одного года. Почему бдящий не пустил на порог сватающегося мужчину? Разве Стражи не настаивают на том, чтобы в Пэчре рождалось как можно больше семей?

Охваченная тревогой, Помона подняла веник, который выпал из ее рук, вернула на место и заторопилась домой. Она не была уверена, что хочет обсуждать чужое неудавшееся замужество с родителями, но совершенно точно хотела убраться подальше от избы, в которой вопили и скребли стены несчастные женщины.

Недалеко от дома Помона замедлила шаг. Встречный ветер растрепал ее волосы и охладил пыл: так уж ли важно то, что она увидела? Может ли она, женщина, от которой молодые пары на удачу держались подальше, быть уверена, что это первый случай, когда Страж не одобряет брак поселенцев? Если кому и стоит поднимать шумиху, то точно не ей. А то, чего гляди, суеверные бабки сплюнут и обвинят в неудавшейся свадьбе Помону – само ее присутствие, которое несет беды намечающимся семьям.

Интересно было только, куда все-таки побежал Рубен со своим отчаянием? На обратном пути Помоне на глаза попался брошенный в грязь брачный букет, на который дети недоуменно показывали пальцами. Они дергали за юбки матерей, чтобы те посмотрели тоже, но женщины только пожимали плечами.

Уж не в Серый ли замок побежал обезумевший от горя жених, чтобы требовать от Стражей выгнать с поста их сослуживца?

Помона вскинула глаза на каменного исполина. Нет, конечно. Рубен не приблизился бы к Серому замку, даже если бы в нем была заточена его драгоценная Ханна.

Легенда гласила, что Серый замок был воздвигнут для того, чтобы однажды поселить в нем Посредника, но сейчас от подножья до колокольни его населяли Стражи. Помона и сама часто видела, как они высыпают из него на службу и скрываются в нем после суточной смены. Как и другие, видела издали: люди предпочитали к Серому замку не приближаться.

Даже если бы захотела, Помона не смогла бы вообразить себе постройку более нелепую. На толстом цилиндре из камней громоздилась расширяющаяся кверху гора из наваленных друг на друга как попало квадратных комнат: они торчали друг из-под друга, стонали и крошились под весом соседей. Венцом этой уродливой фигуры служила до абсурда нормальная смотровая площадка с колокольней в центре. Расписная беседка держала в заложниках медный купол, пылающий на свету старой звезды.