Слуга - стр. 62
– Слушаю, Евгений Васильевич…
– Зайди ко мне срочно, Николай Карлович.
Через минуту этот товарищ уже стоял в кабинете.
Губернатор запел елейным голосом:
– Дай сообщение, Николай Карлович, по инстанции. О нарушении служебных обязанностей заместителем начальника ФСБ Серебровым.
– Какие нарушения?
– Он не имеет права работать в других организациях. Он обязан служить отечеству. Вместо этого он затесался в ряды журналистов. Газету, кажись, завел.
– Совершенно верно. Есть такой факт.
– Вот ты и озвучь через средства массовой информации. Пусть о нем знают, какой он страж правопорядка и безопасности государства. И сообщи туда…
Губернатор ткнул пальцем вверх.
– Может, пока не стоит, – усомнился Смаковский. – Все-таки КГБ и так далее…
– Делай, как я сказал! – повысил голос губернатор. – КГБ давно ушел. Сейчас у нас демократия. Пусть отправляется на пенсию и пишет свои мемуары…
– Хорошо…
Исполнительный Николай Карлович кивнул плешивой головой и покинул кабинет, тщательно прикрыв за собой дверь.
А губернатор продолжил:
– Короче, на очистных теперь наш человек…
– В доску, – прибавил Рябоконь. Однако Политик пропустил его шпильку мимо ушей.
– Соответственно, Северный теперь тоже наш. От деревни там не так далеко… Надо бы нам теперь определиться, сколько надо платить тому мужику. Проблем не будет. Он уже в деле…
– Заправляющим на конеферме! – Рябоконь заржал, что даже Безгодов не выдержал и расплылся в улыбке:
– Главное в нашем деле – чувствовать меру и вовремя спрятать рожки.
– Куда вас несет, скоморохи пещерные! Там же тотальный контроль! Запретная зона!
Безгодов шевельнул ушами:
– Зачем я только с тобой связался…
Рябоконь опустил книзу белые ресницы.
– Сомневаюсь я…
– Ты у нас – здоровая оппозиция. Дух пессимистический. Без тебя – точно нам будет крышка. Что еще хочет брат? Может, тебя не устраивает доля в Швейцарском банке?
Брат. Сват… Рябоконь прижал уши. Пусть думают, что он глуп как пивная пробка, хотя он кожей чувствует обстановку. Ощущение, будто забрался в кассу, схватил по неопытности денежную «куклу», обработанную специальным веществом, потом этой же ладонью утер потное лицо. Кто ты после этого, если рожа вся в родамине, красная, как у дурака на ярмарке! Клоун и есть! И, главное, чем больше моешь, тем ярче краска на лице с каждым днем. Сидел бы себе на овощной базе и не кудахтал до времени. Ведь лучше в деревне быть первым, чем в городе вторым. Остаётся ждать, когда одна гнида сожрет другую.
Почти одновременно зазвонили два телефона – у губернатора на столе и у банкира в кармане. Они принялись одновременно говорить, задавая вопросы. Потом уставились друг на друга: информация ударила внезапно, как обухом по голове. Остальные напряженно ждали.
Безгодов оглянулся к окну, шевельнул ушами:
– У дороги нашли… Внутри одни головешки. Вторично ускользнул, гаденыш, и двоих с собой прихватил. Может, он объявил нам войну?
Мальковский таращил глаза:
– Он же мент! Какое он имеет право!
– А ты поймай его, предъяви обвинение…
– У нас же там люди! Ты ж говорил!
– Молчать! – Безгодов вскочил. Минутная слабость прошла. – Развели сопли… Это от неожиданности у мента. Мобилизуем группу, соберем ребят и сравняем деревню с землей. Кто против? Воздержавшиеся? Голосование окончено…
О голосовании никто и не помышлял. Это была лишь причуда должностного лица. Губернатор встал у окна и смотрел в сторону заречья. Судьба невзначай пригнала его в эти края. Он никогда не мечтал быть фармацевтом. Просто на эту специальность парней брали чуть ли не без экзаменов, и он поступил в институт. Отучившись в Харькове пять лет, он оказался здесь, расценив распределение как кару господню. Вскоре, однако, престарелый директор запросился на пенсию, и сменного мастера назначили сразу директором. Почему нет?! Молодой коммунист подает надежды. Надо растить юные дарования на смену старикам. Ему и в обкоме со временем место найдется…