Случайный хозяин для невольницы - стр. 34

Джинн передернул широкими плечами.

— Ты приходи в лазарет, я тебе освобождение дам, — кокетливо предложила Марьяна, заботливо укрывая меня пледом.

— И по какому поводу будет освобождение? — Хельм бросил быстрый взгляд через плечо и, убедившись, что я уже в приличном виде, обернулся к нам.

— Ну не знаю, — замялась девушка, — скажем, что упал…

— И заработал ушиб всего джинна, — беспечно рассмеялся мой хозяин, качая головой

Марьяна смутилась, а я вздрогнула, изумленно уставившись на молодого мужчину.

Это смех… Такой искренний, открытый, от души… Он как ножом под сердце. Стоило его услышать, и какая-то часть меня взволнованно сжалась.

— Спасибо, Марьян, но, боюсь, Овеон меня не отпустит, даже если я действительно буду тяжело болен. Так что, увы и ах, — он безнадежно развел руками, а потом направился ко мне. — Мы тут поболтаем, ты не против?

— Конечно, — лекарка выдавила из себя приветливую улыбку, но я снова словила от нее быстрый ревнивый взгляд.

Она собралась: скинула в коробку старую повязку, туда же бросила пустой пузырек и, гордо задрав нос, вышла из палаты, оставив нас с Хельмом наедине.

— Ну, как ты тут? — он плюхнулся на стул, с интересом осматриваясь по сторонам.

— Нормально, — сдержано буркнула я.

— Нормально — это не ответ, — посмотрел на меня с легкой усмешкой.

Глаза у него были такие темные, что с трудом удавалось рассмотреть их цвет. Грифельно-серые. Светлее у зрачка и почти черные по краю.

— У меня все в порядке.

— Во-о-от, — протянул удовлетворенно, — уже лучше. А теперь подробнее и с выражением.

Я нахохлилась, не понимая, чего ему от меня надо, а Хельм продолжал смотреть и улыбаться.

— Нога почти не болит, — наконец, выдала я скупую фразу. Он кивнул, ожидая продолжения. — Меня здесь кормят. Хорошо.

— Угу, — снова смотрит.

— Мажут всякой гадостью…

Опять хитрый взгляд.

— Слушай, чего ты от меня хочешь? — наконец, не выдержала я

— Хочу, чтобы ты со мной говорила. И оставь уже в покое несчастную тряпку.

Опустив глаза, я обнаружила, что во время этой скупой беседы скрутила край одеяла в тугую трубочку. Это все нервы. Расправила ее поспешно и руки сверху сложила, всеми силами пытаясь удержать их в спокойном состоянии и снова не начать ничего теребить.

Джинн нахмурился, и у меня снова екнуло где-то слева.

— Что? — поинтересовалась осторожно. Когда бабка хмурилась, ничем хорошим мне это не светило.

— Не обращай внимания, — он опять улыбнулся, но как-то невесело, — голова трещит уже который день подряд. Это точно все из-за поганой кухни. Я как начинаю посуду мыть — дурно становится. В висках будто барабаны стучат.

— Попроси Марьяну помочь. Она, по-моему, была очень не против тебя спасти.

— А ты, оказывается, язва? — в его взгляде мне почудилось одобрение.

Не язва, но бабушка часто начинала сердиться, когда я пыталась ей что-то ответить. Говорила, что я слишком болтлива и сую свой нос туда, где ничего не понимаю. Впрочем, она всегда сердилась, стоило мне только появиться в поле зрения.

— Бен сказал, что ты быстро поправляешься, и завтра он тебя отпустит, — Хельм легко сменил тему, почувствовав, как я опять напряглась.

— Хорошо, — кивнула, хотя ничего хорошего и не видела. Пока лежала в лазарете, жизнь казалась проще, а теперь снова предстоит вернуться в ту комнату, где живет джинн.