Случайный гость в чужом краю. Пародии на стихи Виталия Пуханова - стр. 7

Мы не скажем, плохая примета,

И предмет у него о-го-го.

У поэта на ужин конфета,

У поэта на завтрак инжир.

Потерялось бессмертие где-то.

Сам не помнит, куда положил.

Владимир Буев

Всё такое же есть у поэта,

Что имеется у остальных,

Кроме очень большого предмета,

На который наложено вето,

Пока нет поэтесс молодых.

Но как только возможность дуэта

Появилась для творческих дел,

Так предмет поэтический этот

Вдохновением враз закипел.

Виталий Пуханов

Господь хранит трудолюбивых

Чадолюбивых сволочей.

От управителей гневливых,

Своих и вражеских мечей.

Лишь за детей у них тревога.

Дождавшись солнца и тепла,

Гуляют под охраной Бога

Неторопливые тела.

Владимир Буев

Чем пло́хи те, кто деток любит?

С чего вдруг сволочи они?

В стране и так народа убыль,

Но много всякой болтовни.

Тревога за детей? Чем плохо?

Господь, родителей таких

Храни от всякого подвоха

И от стихов передовых.

Виталий Пуханов

Мне повезло, что мне не повезло.

Теперь я это понимаю.

Пусть неохотно принимаю,

Что на меня не покусилось зло.

Не выбрало в любимчики свои,

Не пестовало, не побаловало,

Чтобы за радости удачи и любви

Разбить с оттяжкою ebalo.

Владимир Буев

Как мне не повезло, что повезло:

Попал в объятья Вельзевула.

Не скрыть: Фортуна подмигнула,

Пообещав взять под своё крыло.

Я доктор Фауст, маг и чародей,

Алхимик и астролог сверхглубокий.

Но каждый день от сатаны люлей

Я получаю (босс мой – бес жестокий).

Виталий Пуханов

Рыдает над «Фаустом» Гёте

Районный механик Петров.

Гадают о нём на работе:

Он запил иль так, нездоров?

Неделю в духовной погоне

Метался и рухнул без сил,

Но, кажется, в целом районе

Мгновение остановил.

Столетий распались цифири,

Был немцами Гёте забыт,

Но где-то в далёкой Сибири

Мгновенье Петрова стоит.

Владимир Буев

Россия – Родина слонов.

Здесь все от мала до велика

(Не только труженик Петров)

Читать считают Гёте шиком.

Всяк Иванов, кто шаромыжник,

Иль Сидоров, кто работяга –

Отменный и глубокий книжник,

На память Фауста рубака.

Как соберутся на мальчишник

По трое при сердечном зове,

То хоть один скоропостижно

Из трёх мгновенье остановит.

Виталий Пуханов

Мы были нищими, но нищета тех лет

Слыла законной и благословенной,

Как маргарин, намазанный на хлеб,

И тусклый свет в конце вселенной.

И, веришь ли, бывали сыты мы

Отчаянной устойчивостью мира.

Зажглись огни, пресытились умы,

Хлеб побелел, а сердцу всё не мило.

Владимир Буев

Мы в юности глодали сухари

И грызли кости в праздники большие.

Пахали от зари и до зари

За три копейки даже не стальные.

Мы радовались этим медякам.

Мы хлопали от радости в ладоши.

Ужасно, королева и мадам,

Что нынче вы впихнули в нас бриоши.

Виталий Пуханов

Сверкает ветер электрический,

Идей неоновый полёт.

Прилежно мусор генетический

Мечта по городу метет.

Метет мечта метлою новою,

Состав неведомо какой.

А помнишь, нас мело нейлоновой

Кибернетической метлой?

Владимир Буев

Да кто уж вспомнит кибернетику,

Коль «цифра» мусором рулит?

Одрябла прежняя эстетика

И превратилась в целлюлит.

И старые мейнстримы модные

Прогрессом будут сметены:

Кумиры новые народные,

Как и былые, голодны.

Виталий Пуханов

В аду неспешно пить чаёк

И разговор вести душевный,

Но я нездешний человек,

Весь неуютный и никчемный.