Случайные мысли о том, как научиться думать - стр. 8

Все миры, которые вы покоряли, были лишь подспорьем для работы над собой. И это не выбор. У нас нет выбора в том, совершенствоваться или нет. Если мы не совершенствуемся, мы не выживаем, не довольны собой и жизнью, и никогда не достигаем скумы, а значит того зачем пришли. Выбора нет.

Человек – это устройство самосовершенствования. А жизнь земная – не юдоль печали и не поле страданий – это учебный полигон для самосовершенствования. Современные христианские мыслители объявляют самосовершенствование чуть ли не противным божественному замыслу, но при этом совершенствуются в том, как управлять сознанием паствы. Буддизм начинает свое рассуждение с утверждения, что жизнь есть страдание, но надо сделать громадное усилие, попросту, изнасиловать себя, чтобы принять это.

Эти религии, как говорит про себя само христианство, противоестественны. Они против естества человека, поэтому они строят себя на вере, которая должна предшествовать опыту. Бого- или Буддо-откровение порождает исходный метод: верую ибо абсурдно. Абсурдно, значит, не соответствует природе, не естественно, но так, как не может быть. И есть только потому, что Бог так задумал, а Будда так объявил.

Но даже для того, чтобы принять веру, над собой надо сделать усилие. Как и для того, чтобы увидеть внутреннюю пустоту, без которой не наступает буддийского просветления. Самая знаменитая христианская внутренняя техника – умное делание или христова сердечная молитва, есть усилие по удержанию своего сознания на чем-то одном, на одной мысли, на одном чувстве. Как и дзенское сатори – усилие, требующее понять что-то важное, что выкинет тебя за пределы обычного сознания.

И то и другое усилие соответствует йогической дхьяне, то есть собиранию внимания на одном, что должно остановить разум. Но это «одно» обязательно присутствует. Даже в йоге, чтобы достичь самадхи, ты должен удерживать свое внимание, а с ним и весь свой разум на божестве, Ишваре. И к этому ты должен стремиться изначально. А значит, изначально поверить в нечто, чего не наблюдаешь в своей природе естественно.

По большому счету, я совершенно не против обнаружить в конце пути Бога. Или пустоту. Но я не хочу стремиться к этому изначально, чтобы не подгонять свои действия под ответ, который подсмотрел в конце книги. Человеку, который остановил работу своего разума на мысли о боге, очень трудно освободиться из этой ловушки, если его разум больше не работает. Эта мысль о боге становится его Богом, которого он теперь начинает видеть, куда бы ни обратил взор. При этом буддист, достигший того же состояния и остановивший разум, видит только пустоту. Похоже, какой фильтр одеваешь на глаза, таким и видишь мир, даже при достижении просветления или святости.

Но пока фильтры еще не одеты, пока разум, который надо обуздать, еще работает, ничто не мешает нам подумать, посмотреть на мир без предвзятости, понаблюдать и даже поисследовать. Наверняка, мы совершим при этом немало ошибок. Но ошибки, которые можно исправить, – лишь меты пути. Главное, что само устройство человека таково, что он не может не совершать усилия. Он, как огонь, вырывающийся из полена, – пока топливо не исчерпано, огонь будет рваться наружу.

Так и человек. Древняя Русь была миром огнепоклонников. Очевидно, все первобытные начинают с этого – ведь огонь спасает от холода и смерти. Поэтому они видели его проявления во всем – в очаге, в солнце, в теле человека, которое способно вырабатывать тепло. В определенном смысле они были правы, ведь с химико-физической точки зрения горение – это окисление, то есть выжигание кислорода. Когда пища переваривается в нас, говоря упрощенно, она горит, окисляясь. И народ всегда видел сходство с горением, так и говоря про детей, что у них в желудках все горит.