Случайности одной жизни. Закономерности или мистика? - стр. 9

Какой-то мужик крикнул с восхищением: «Ай-да, цыган…»

* * *

Наконец, начались лекции, семинары, коллоквиумы. Интересно, но огромный массив информации переваривать непросто. Ночи за конспектами лекций и учебниками перед экзаменами. Но учёба всё же не на первом месте: влюбился. И опять – Маринка… Стала моей болезнью на многие годы. И любовь – безответная. – «Воли моей супротив эти глаза напротив…». Всего один раз взял её за руку – отдёрнула, как ужаленная. Гордая была… Как-то спросил: «Кто твой любимый писатель?» – «Куприн», – ответила задумчиво. Пришлось и мне его перечитать, а заодно и Бунина.

Лет через 30 с последней нашей встречи набрался смелости и поехал к ней. Знал, что замуж она не выходила, но у неё есть дочь. Звоню в квартиру – никаких признаков жизни. – «Она не выходит из дома», – сказала поднимавшаяся по лестнице женщина. Поговорили минутку с этой соседкой… Марина так и живёт одна, дочь её – замужем, двое внуков. «Не выходит из дома…». Значит, такое здоровье… Вспомнил чеховского Ионыча: «Хорошо, что я на ней не женился…». Стыдно стало за эту мысль… Но она сама выбрала свою судьбу.

Стою в очереди на почте, кто-то трогает меня за плечо: «Валера, привет!» Я повернулся, и обмер. Передо мной стояла седая, постаревшая женщина. Когда-то это была первая красавица нашего курса… Представляю, какие же чувства прочитала она на моём лице… Смутилась, и ушла. «Значит, и Маринка теперь такая же…». Запомню её только юной – яркой, черноглазой, с такой милой улыбкой…

* * *

Наши преподаватели – профессора Соколов, Парусов, Маслов, Седов, Кузнецов, Сперанский, Вдовин, Оржеховский, Садовская, Русинов, «неистовая» Минкина, читавшая историю философии… И ещё – не один десяток умнейших людей. Всех помню по имени-отчеству. Сколько же они вложили в нас знаний… Дали нам классическое образование. Запомнить, переварить всё тогда казалось невозможным. Но всё пригодилось, а главное – понимание, что учиться надо всю жизнь.

За 5 лет – 50 экзаменов и зачётов. Не все из нас дошли до диплома, из 50 человек на курсе выбыли человек 10—12.

* * *

Практические занятия по немецкому языку, фонетика. «Сорокин, – вызывает преподаватель, Казакова, – Скажите «хоэ» (выше по-немецки, – В.К.). – «Хоэ…» – «Мягче, Сорокин» – «Хоэ…» – «Ещё мягче…» – А сама в это время что-то пишет и не слушает. – «Ну, нах…» – «Вот теперь лучше, Сорокин…». Хохот стоял в аудитории – в коридоре, наверное, слышно. Саня Сорокин очень любил латынь, выучил десятки крылатых выражений и часто их декламировал, иной раз вперемежку с русским матом. Вадик Грошев однажды на практическом занятии выдал экспромт: «Wir begrussen ihr niht aus fenster zuseen». – «А теперь переведите эту фразу на русский». – Кто-то из нас перевёл: «Мы приветствуем вас, не глядя из окна…». Опять общий хохот…

Володя Плаксин на лекциях частенько писал письма своим «матрёшкам». Их у него было несколько. Сначала напишет, красивым почерком, с завитушками, письмо, подумает и сверху добавит «Здравствуй, Лена!» или «Здравствуй, Таня!» Отношения с девушками у нас были тогда чисто платоническими, только любовались ими. – «Милая моя, солнышко лесное…»