Случайная тайна от олигарха - стр. 29
– Что, Давид Мансурович? – из моих уст фраза звучит скорее, как: скройся с глаз! Бывший поджимает губы и тянется рукой к карману брюк. Смотрю с подозрением на связку ключей, показавшуюся в окошке «Тайоты».
– Это ключи от квартиры, – голос спокойный, но в нем чувствуются железные ноты. – Консьержка встретит тебя и все покажет. Я уже отдал распоряжения.
Приподнимаю недоверчиво бровь. Вот это дела! Каждому сотруднику по квартире? Может быть, еще и в центре города? Громко с издевкой хмыкаю и даже не притрагиваюсь к связке. Ищите в другом месте дураков, Давид Мансурович!
14. Глава 14
— Мирьям, скажи, - тянет лениво бывший, словно пробуя на вкус мое имя. - Ты меня так сильно ненавидишь? – вкрадчивый голос заставляет поднять глаза на склонившегося к окну такси Садулаева.
Издевается что ли?!Упрямо поджимаю губы. Нет уж, не позволю залезть ко мне в душу! Кривлюсь точь-в-точь, как раньше, когда была капризной единственной наследницей многомиллионного состояния Руслана Юсупова. Это было всегда моим излюбленным оружием. Оно ни разу меня не подвело. Никто не любит вздорных девиц с раздутым самомнением. Никто не может простить тех, чье эго больше, чем вся планета Земля.
— Я тебя не ненавижу, Давид, - решаю хитроумно сплести правду с ложью, чтобы не выдать ни взглядом, ни случайным словом все, что горит ярче огня там, глубоко внутри. — Но, скажем так, - задумчиво растягиваю слова, стараясь не обращать внимания на хромированные ключи, которыми лениво играет Давид, ни на минуту не прекращая изучать выражение моего лица. — Если бы ты горел, а у меня была вода, я бы ее выпила, не задумываясь.
Чтобы солгать убедительно, я смотрю своему собеседнику в глаза, изображая «живые» эмоции. Для убедительности дарю ему искреннюю улыбку. Стараюсь задействовать всю мимику лица, ведь «живая» улыбка очень отличается от «поддельной», в которой задействованы лишь только одни губы. Сколько раз я видела эти холодные белозубые «оскалы», которые не отражались в холодных глазах коллег и «друзей» отца, когда они поздравляли его с очередным достижением и взятием новой «высоты» в бизнесе.
Давид приподнимает бровь. Уголок четко очерченного рта мужчины дёргается, и я поспешно продолжаю:
— Или, например, если бы тебя грызли заживо дикие волки, а у меня было ружьё, я бы пошла охотиться на уточек, - у меня хватает сил и дерзости мило и даже в какой-то степени беззаботно улыбнуться. Поднимаю вверх указательный палец, чтобы продолжить свою пламенную речь: — Ах, да, если бы тебя переехал грузовик, а у меня был в руках сотовый, я бы вызвала такси и поехала в магазин за новыми туфлями.
Давид выпрямляется. Скулы обозначаются резче, взгляд темнеет. Прямо Сатана! Чёрт, как ему это идёт!
– Все, достаточно, – не выдерживает Давид. - Я понял, Мирьям.
То-то же! Злорадствую, поглаживая через небольшое окошечко в переноске мягкую пушистую лапку Клоди. Кошка тут же принимается тарахтеть, словно маленький трактор на солнечных батарейках.
Садулаев медленно проводит пальцами по подбородку и неожиданно выдаёт то, к чему я была совершенно не готова ни морально, ни физически:
— Злая девочка. Очень злая. Мне это нравится.
Узнаю в этой фразе того самого Давида, которому когда-то подарила свое сердце, душу. Он всегда был такой. Я его бью, а он опускается на колени и целует мой кулак. Только вот его взгляд при этом не оставляет сомнений, кто здесь главный, кто здесь власть. Только он так умеет - так было всегда. Это как раз то, чем он меня покорил. Проклятье! Сердце стучит, словно сумасшедшее, разгоняя кровь по венам так, что в ушах начинает звенеть, словно меня ударили по голове. Будто проходя сквозь меня, хрипловатый голос Садулаева пропитывает каждую частичку тела. Мне это нравится. Мне это нравится! Тяжело сглатываю, понимая, что собственноручно загнала себя в ловушку.