Случайная связь - стр. 40

— Кстати, про светофор, — перебивает он меня с набитым ртом. — Мне пришло пять штрафов. Пять, лапуль! Ты точно водить умеешь? Покажи мне права. 

Гад. Напрашивается идти ночевать в машину? Так я вмиг ему это устрою. И права в спину кину, чтобы изучал и было чем заняться до рассвета.

— Ты уходишь от темы. — Я всё же беру себя в руки, подавляя вспышку злости.

— Тот отморозок в парке, которого я лицом в асфальт вжал, оказался сынком одного из ваших высокопоставленных. Папаша его захотел, чтобы за разбитый нос я извинился перед сопляком лично.

— И ты, конечно, не принёс, поэтому на тебя написали заявление? 

— Ага. Но уже забрали, — говорит он, жуя вторую шоколадку. — Спасибо Яру, быстро всё разрулил. Ну и бабки я заплатил. Куда без них. Собственно, благодаря Привалову на меня новое заявление не накатали, когда я всё же одумался и пошёл приносить извинения говнюку. 

Я смеюсь и ловлю себя на мысли, что ведь люблю другой тип лица, другой цвет глаз, и таких мужчин, как Измайлов, никогда не было в моём окружении, но теперь я без ума от внешности Паши. Наверное, потому что в нём много мужественности, и ещё мне нравится, как он шутит. 

— Пить хочу. Принеси водички, лап, — просит Измайлов. 

— Бутылка стоит рядом. Ты весь день, что ли, не ел? 

— Угу, — отзывается он. 

Выпивает всю воду и тянется к третьей шоколадке. Мне становится его жаль. 

— Ну что ты как не родная стоишь в сторонке? Не люблю в одиночестве челюстями работать. К тому же ты нарастить округлости хотела? Иди ко мне.

Я присаживаюсь рядом и беру батончик. Обожаю сладкое. В моей сумочке всегда найдётся место для какой-нибудь вкусняшки. 

— А теперь моя очередь. Что у вас с мужем случилось? Почему разводитесь? Кто инициатор? 

— Я. 

Повисает пауза, но ненадолго:

— Муж против, как я понимаю? — аккуратно продолжает допрос Измайлов. 

— Против, — отвечаю односложно, по-прежнему не желая касаться этой темы.

— Не хочешь говорить? — замечает он.

— Не хочу.

Измайлов внимательно смотрит на меня, а потом поднимает с пола пустую бутылку и идёт в ванную. Включает воду, набирает бутылку до краев и выпивает половину жадными глотками. Вытирает рот тыльной стороной ладони и поворачивается ко мне. 

— А дезинформировала зачем? Не нравлюсь? — серьёзно спрашивает он.

Я доедаю шоколадку, выкидываю фантики с кровати в мусорное ведро. Подхожу к Паше, забираю бутылку и допиваю оставшуюся воду. 

— Нравишься. Но держать дистанцию как-то больше по душе.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Измайлов ловит меня в кольцо сильных рук. 

— И ты мне нравишься, Софья, — говорит он и накрывает мои губы своими. 

Я пытаюсь сопротивляться, но Паша глушит протесты нежным натиском и движением языка. Нам обоим очень сладко — я чувствую вкус шоколада, когда отвечаю на его поцелуи. Измайлов крепко прижимает к себе, его ладонь изучает мои изгибы.

— Очень нравишься, — повторяет он хриплым голосом, опускает бретели топа и проводит пальцами по ключице, посылая горячие импульсы в низ живота. 

Я думала, он накинется на меня резко, как голодный, но нет. Будто намеренно затягивает пытку, доводит до безумия, точки невозврата. Отрезая пути к отступлению. Прерывает поцелуй, трётся щетиной о мою щёку и смотрит в глаза испытующим взглядом.

— Да или нет? 

Мне тяжело даже представить, что сейчас я могла бы сказать нет. Он читает это в моих глазах, резко разворачивает и целует в плечо, стягивая с меня пижамные шорты.