Случайная двойня. Право на семью - стр. 14
А меня шутка совсем не успокаивает.
Не слишком ли поздно для нравоучений? Зря сестра все рассказала. С чего она вообще откровенничала с мамой? Нужно будет с ней поговорить.
– Думаю, что это только мое дело, мама, – тоном «это касается только меня и его», отвечаю я.
Она как будто не замечает.
– Ты хочешь развестись с мужем или что? Где будешь жить? Уверена, что новые отношения – это серьезно?
Зарождается подозрение, что она беспокоится только по одной причине. Боится, что уйду от мужа, с новым мужчиной не сложится, и ей придется мне помогать. Просто эгоизм. Страх за собственное благополучие. Становится нестерпимо больно. Во мне еще жива маленькая девочка, которая любит маму и страдает от этого.
Беру себя в руки. Я уже взрослая. Кто виноват, что так сложилась жизнь.
– Мам, спасибо за беспокойно. У меня все нормально. Я сама разберусь.
Она молчит.
Больше нам сказать нечего друг другу. От этого грустно. Мне бы хотелось рассказать правду: мам, я беременна! Хотела бы, чтобы она поделилась собственным опытом. Рассказала, как было у нее.
Недостижимая мечта. Нечего и душу травить.
– Как у тебя с работой?
Вопросы непростые. Такое ощущение, что она ведет к чему-то.
– Все в порядке.
– Все там же работаешь?
– Мам, не беспокойся, у меня все хорошо.
– Милая, муж – это важно. Если будут проблемы с работой, жильем… Вот мы недавно в отпуск съездили, растим дочь. Я и тебе такого желаю. Чтобы ты не ошиблась в выборе.
Слушаю с болью. Это чужая жизнь. И больно, что она не моя.
Слушаю, ощущаю, как плачет сердце.
И даю себе обещание – создать себе жизнь, в которой не будет места боли из-за того, что когда-то меня бросили. Семью, в которой хорошо. С которой буду счастлива. Буду, как и мама, ездить в отпуск, любить ребенка, делать ремонт.
Сейчас я выполняю самую важную часть плана.
Если получится, то и с остальным справлюсь.
– С Вадимом у тебя не получались детки… – о, боже, она все же вспомнила, как зовут моего бывшего. – Ну вот с ним разведешься, и думаешь, будет лучше? А если нет?
– К Вадиму точно не вернусь, – отрезаю я, даже думать о таком не хочется.
Мой мужчина – Яров. Неважно, сохраню я малыша или потеряю, как и остальных своих детей, но путь к Вадиму закрыт и эту страницу я навсегда перевернула.
– Ты главное, не пожалей, – наставляет она, хотя ее не просили. – Не соверши ошибку, как…
– Как ты? – жестко спрашиваю я, когда она осекается. – Ты же это хотела сказать? Поэтому звонишь?
Она молчит.
И хорошо. В горле ком от слез, если бы она продолжила, я могла бы сорваться, а мне нужно беречь себя. Нужно попрощаться с мамой. Положительных эмоций этот разговор не принесет.
– Дочка…
Ее тоже это грызет. Да как вообще может не грызть факт, что своего ребенка ты когда-то оставила и он вырос без тебя – чужой и брошенный. Моя рука все еще на животе. Прислушиваюсь к себе. Я бы никогда так не поступила. Со своей драгоценной выстраданной крошкой. Никогда. Ребенок мне дается очень тяжело. И ценнее многократно.
– Дочка, – продолжает она. – Не осуждай меня, так сложилась жизнь…
– И не думала.
Вру, и не краснею.
Осуждаю, конечно, только про себя, а не вслух. Сердце не может не осудить. Слишком ему больно.
– Я очень молода была, – шепчет мама. – Я не справилась. Ты родилась совсем маленькой, болезненной, постоянно кричала… Мне нужно было работать, время такое было. Нельзя было в декрет уйти – жить было бы не на что. Отвезла тебя бабушке.