Сложности высоких отношений - стр. 13

– Твой темперамент больше подходит для этой роли, – спокойно проговорил Дима. Вестибюль был уже пустой. Все ушли. Дима раздражительно выдохнул, не понимая, кого именно он собирался перехватить. И с какой целью.

– Тоже мне, вспыльчивость не показатель того, кого мне играть, – дёрнула плечом Карина.

– Но с ней можно совладать, приструнить, чтобы в следующий раз тебе не давали ведьму. Тьфу ты, Бабу-Ягу, – улыбнулся Дима, надевая тонкую шапку.

– Ха, больно надо, – воскликнула Карина, пугая пожилого охранника с красными, дряблыми веками над ещё живыми и блестящими глазами. – Ещё чуть больше полугода и всё, никаких нам концертов.

Они стояли на крыльце. Карина была в как будто лёгком пальто, на шее не было ни шарфа, ни горла какой-нибудь водолазки, а на голове не было шапки, только тёмные, местами со светлыми, желтоватыми прядками волосы. И хоть Дима чувствовал температуру и холод иначе, его всё же перетрясло от вида Карины.

– А в институте ты не собираешься участвовать в подобных мероприятиях? – удивился Дима, стоя под зимним, промозглым ноябрьским ветром. Застегнул куртку до самого подбородка.

– И без меня будет кому заниматься подобной ерундой, – Карина расправила плечи, словно и не замечая холодного ветра, что крутился на школьном крыльце, закидывая на её лицо волосы то с одной стороны, то с другой.

Дима промолчал. Если человек думает, что это ерунда, если ему это не интересно, то чего напирать и пытаться донести свою точку зрения?

– Ладно, я пошла, – Карина похлопала по карманам, словно что-то проверяя. – Надо ещё порядок дома навести к маминому приезду.

– А-а, – протянул Дима. – Поэтому ты никуда не торопишься?

– А что дома делать? – выдохнула облачко пара Карина, задумчиво поглядывая прямо. – Всё, пока.

Карина вяло улыбнулась, махнула рукой и пошла по лестнице к бюсту Ленина, и дальше, домой.

 *

Из-за невысоких, одноэтажных домиков, что стояли по обе стороны от широкой заасфальтированной в рытвинах дороге, как раз и гулял ветер, путался в частично голых ветках, срывал жухлые листы и бросал их под ноги, под колёса, разводил грязь и скользкость.

Когда Дима повернул за розоватое здание, где сейчас открылся магазин с канцтоварами, и где раньше, как говорили, была гостиница, он заметил, как впереди по улице шёл человек: высокий, тонкий, в еле прикрывающей зад курточке, с пакетом в руке и рюкзаком за спиной.

Дима знал, что Женя жила недалеко от него, но он никогда с ней не пересекался.

Спрятав хлеб и сыр в пакет, Женя вышла из магазина. Ветром принесло листок, опуская его прямо на плечо, но тотчас забирая с собой, словно говоря: полюбовалась и хватит, теперь отдай.

Женя с умиротворённой улыбкой посмотрела в небо. Она часто смотрела в небо, пытаясь понять: стало ли оно ближе к ней, чем было раньше, когда она ещё не успела вытянуться? Когда мама не смотрела не неё снизу вверх и не говорила, что дочь пошла в отца, а потом неопределённо усмехалась, словно сказала отличную шутку… Улыбка сошла с лица Жени, что первый снег, который успел выпасть на каникулах, но так и не дожил до начала второй четверти.

Женя, спрятав руки в карманы тонкой куртки, еле прикрывающей зад, пошла домой против ветра, который изо всех сил старался её сломать и склонить, словно молодое деревце. Но Женя-то знала, что молодые деревья более стойкие к ветрам и бурям, что они на раз-два переживают шторма и держатся за счёт своей некоторой пластичности и гибкости. Но Женя не чувствовала никакой гибкости и приспособленности к обстоятельствам со своей стороны. Да и шторм затянулся: уже невозможно было выносить нападки и обзывательства одноклассников. И ладно бы только их. С недавних пор вот и старшеклассники навалились. Мёдом Женя, что ли, намазана? Сколько её можно донимать? Вон, в одиннадцатом «б» есть мальчик в очках. Интересно, почему его не дразнят?