Слово Ветра - стр. 29
Мы возвращаемся домой по темноте. Больше не держимся за руки и молчим. Продрогшие и насквозь сырые разбредаемся каждый по своим делам: я мыть посуду, Осин — складывать кровать для дочери. Мы тонем в пучине недосказанности и гнетущей неловкости. А я впервые сомневаюсь, что выбрала для себя верный путь… Но всё меняется, когда на пороге нашей с Владом жизни появляется Маруся.
Маленькое солнышко с пронзительным, не по-детски взрослым взглядом и обезоруживающей улыбкой. Она стесняется. Всего боится. Много плачет и шарахается от каждого звука. В свои четыре с хвостиком уже никому не верит и понятия не имеет, что в жизни существует любовь. Она не знает, как себя вести, и затравленным зверьком озирается по сторонам. А мы проваливаемся в эту малышку с головой. Наш мир, окутанный болью и бесконечными страданиями, вмиг обретает смысл. Каждую секунду, каждое мгновение мы только и думаем, что о Руське. Крохотными шажочками пытаемся протиснуться сквозь её броню. Успокоить. Забрать себе её страхи. Окутать лаской и согреть заботой, как пуховым одеялом. И кажется, нам удаётся… Всё чаще вместо слёз мы замечаем на лице Маруси улыбку. Всё смелее становятся её шаги в новом доме. Всё ближе, она подпускает нас к своему сердцу.
Не знаю, сколько проходит дней. Мы теряемся во времени и пространстве. Но чувствую, как все трое мы становимся сильнее и ближе друг к другу. Маруся уже не боится брать меня за руку и позволяет петь колыбельные перед сном. Она называет Влада папой и сквозь толстенные линзы очков заворожённо смотрит, как я варю по утрам овсянку. И пускай, Руся во многом отстаёт от сверстников и порой не может связать воедино и пары слов, мы всё лучше и лучше начинаем понимать друг друга. И наверно, любить…
Влад находит хорошего психолога и логопеда. Каждое утро мы возим Марусю на занятия, а после гуляем в парках и пробуем на вкус простые вещи: подставляем ладошки под брызги фонтана, хлебом кормим голубей, запускаем в небо мыльные пузыри и до самого вечера катаемся на троллейбусе, просто потому, что Марусе это очень нравится. Я научилась заплетать её непослушные кудряшки по утрам, Влад из мыльной пены в ванной лепить снеговиков. И только одно «но» изредка омрачает наши будни: со дня на день нам предстоит переехать к Чертову.
Наш последний день лета начинается, как обычно: ранний подъём, детский смех, оладушки на столе. Те самые, по рецепту Галины Семёновны… Быстрые сборы и пять остановок на троллейбусе. Впереди у Маруси непростой день: помимо занятий с логопедом, нам предстоит неприятная процедура у офтальмолога. Но Руся об этом не думает. Маленькими пальчиками выводит узоры на пыльном стекле и что-то напевает себе под нос. Сегодня в троллейбусе она впервые села ко мне колени, а ещё назвала по имени… «Нана» слетело с её детских губ так трогательно и неожиданно, что я не смогла сдержать слёз. Ещё до того, как малышка переехала к нам, мы с Осиным решили, что у неё не должно быть иллюзий: я не её мама. И если у Маруси когда-нибудь возникнет желание меня так назвать, то пусть это будет только её решение и её выбор.
— Ты говорил с Чертòвым? — пока Руся разглядывает город через окно троллейбуса, отвлекаюсь на Осина. Влад обещал обсудить с дедом отсрочку нашего переезда в столицу.