Слово Ветра - стр. 20
— Ну наконец-то! Вася, не спи! Заходим-заходим! – сварливый голос пенсионерки возвращает меня в реальность.
Терпеливо пропускаю вперёд себя Василия с женой, восхищаюсь плавными движениями брюнетки, а потом и сама спешу занять своё место в лифте.
За моей спиной почти бесшумно закрываются двери, а нас пятерых медленно уносит вверх.
Пенсионеры по новой начинают о чём-то спорить, а мой взгляд невольно возвращается к брюнету, точнее, его плечам и горделивой осанке. Не знаю, что со мной не так, но я впервые в жизни так жадно, почти остервенело пожираю чужого мужика глазами. Заполняю лёгкие его дурманящим ароматом, мысленно рисую портрет незнакомца, представляю, как пропускаю сквозь пальцы его чёрные, непокорные волосы и немного завидую его девушке. Брюнетка словно чувствует неладное и всё ближе льнёт к своему спутнику. Смотрит на него с восхищением. Шепчет глупости. А у меня искры перед глазами. Чёртово дежавю.
Дом Осина. Лестница. Мне снова семнадцать, а рядом Булатов. Он улыбается. Тащит наверх и тычет носом во влюблённую парочку Ветра и Златы… Как же они похожи!
Голова, как тогда, идёт кру́гом. Да и тонкие шпильки не добавляют устойчивости. Я, не думая, протягиваю руку, чтобы найти опору и случайно задеваю брюнета. Не сильно. Едва уловимо. Но кончики пальцев тут же начинают гореть огнём, а с губ срывается неловкое «Простите».
А дальше — счёт на секунды. Мой голос достигает цели и, кажется, волосы на голове незнакомца встают дыбом. По крайней мере, всё тело мужчины напрягается до треска швов на дорогом костюме. Молодой человек мотает головой, а я только сейчас замечаю рисунок на его шее. Тот самый, который по памяти нарисую с закрытыми глазами. Тот, без прикосновений к которому уже пять лет тихо схожу с ума и беззвучно вою в подушку. Тот, который теперь, по всей видимости, принадлежит другой.
Испуганно пячусь. Я столько времени искала встречи с Савой, но сейчас совершенно к ней не готова. Да только двери лифта не спешат меня выпускать.
Перед глазами мутнеет от слёз, ладони сжаты в кулаки. Задыхаюсь от невозможности момента, от дикой обиды и чёртовой ревности, хочу орать от боли, что разрывает сердце, но главное — мечтаю испариться, стать невидимкой, исчезнуть с лица земли! Я не настолько сильная, чтобы с лёгкостью пережить ещё одну потерю, и слишком гордая, чтобы простить.
Но мои мечты тонким хрусталём разбиваются о гранитный пол. Ветров оборачивается. Резко. Внезапно. Безжалостно. Так, как умеет только он. Пронзая взглядом как разрядом тока в двести двадцать. Сдирая коросту с едва начавших затягиваться ран.
Сквозь слёзы алчно рассматриваю возмужавшие черты некогда родного лица. Все те же губы, которые когда-то бесстыдно целовала, волевой подбородок с небольшим шрамом от хоккейной клюшки, словно высеченные из камня скулы… Но всё отходит на задний план, стоит нашим взглядам схлестнуться в безмолвной дуэли. Это как смотреть на солнце в полдень: хочешь разглядеть свет, а перед глазами — сплошная темнота. Передо мной снова озлобленный беспризорник. Далёкий. Чужой. Ненавидящий меня всем своим сердцем, а я правда не понимаю, за что?
Лифт останавливается на семнадцатом. За спиной бесшумно разъезжаются двери. Активно работая локтями, пенсионеры спешат к выходу. Спутница Ветрова надувает губки и что-то отвечает беспокойным старикам, а потом дёргает Саву за рукав пиджака. Но Ветров не чувствует. Ни черта не чувствует. Это видно по его остекленелому взгляду. Такому чёрному и обезумевшему, что становится страшно.