Слово из трех букв - стр. 45
Когда начали конструировать заатмосферные летательные аппараты, первым делом поинтересовались историей вопроса. Оказывается, в этом мире первым создателем жидкотопливных ракет был ученый из Перу Педро Паулет Мостахо. Первая силовая установка для ракет была им создана еще в конце XIX века, и в 1900 году он запустил первую в мире ракету с жидкостным реактивным двигателем. Спустя два года в небо взлетел первый реактивный самолет конструкции Паулета! На год раньше, чем возникли аэропланы с винтовым двигателем. И кто его знает, может быть, авиация и стала бы сразу реактивной, но у Паулета нашелся не менее талантливый соперник. Спустя год в небо поднялся самолет с винтовым двигателем, который создал выдающийся бразильский изобретатель Альберто Сантос-Дюмон. В отличие от аппарата Паулета, самолету Сантос-Дюмона не требовались для взлета ни наклонные рельсовые пути, ни иные эстакады, ни катапульты. А самое главное – самолет Сантос-Дюмона был управляемым. Это и решило судьбу здешней авиации. Первым, кто заинтересовался аппаратом бразильца, стало Министерство почты и телеграфа Российской империи. Оно и помогло изобретателю организовать свое дело в России. С той поры фирма «АСД и Сыновья» стала лидером российского авиапрома. Но Паулет не сдавался. Его проектом «торпедоплана» заинтересовались голландские военные моряки. Но именно они и заставили его отказаться от первоначального замысла использовать жидкотопливные двигатели. Предпочтение было отдано твердотопливным. Были у него и другие проекты. Я, например, считала, что многоступенчатые ракеты – изобретение К. Э. Циолковского. Но оказалось, что Паулет до этого додумался гораздо раньше. Правда, как и у Циолковского, замысел остался лишь на бумаге. Осталась на бумаге и идея талантливого перуанца об использовании для полета на Луну ракеты с ядерным двигателем. Но тут уж причина отказа мне понятна.
Все это, конечно, здорово, но куда делись братья Райт и Роберт Годдард? О них здешние источники не говорили ничего! Более того, про американский авиапром тоже сказано мало. «Боинги» здесь не летают! Сначала я над всем этим не очень-то и задумывалась. И пока я не слетала на Новую Землю, мне и дела до этого не было.
Началось с того, что среди конструкторов возник спор: какой окислитель применять? Я от большого ума ляпнула про кислород. На меня посмотрели как на убогую и заявили, что это, мягко говоря, спорный вариант. Оказывается, тут он довольно-таки дорог. Установки, использовавшиеся для производства кислорода, давали слишком малый «выхлоп» – едва-едва дотягивали до 4 %! И тут я вспомнила первый курс института!
Первый курс – это, в основном, общеобразовательные предметы. Была среди них и физика. Вел ее у нас Славик Татишевский. Почему Славик? А как еще звать человека, который по натуре своей чудак чудаковатый. Больше всего на свете Славик любил три вещи: науку, товарища Сталина и Соединенные Штаты Америки. Так как он не скрывал своих симпатий ни от кого, то с научной карьерой у него не заладилось. Сталинисты были уже не модны среди научной общественности, а любители Америки вызывали неприятие среди партийного руководства. Мы про это знали и потешались над Славиком как могли. Однажды взяли и задали ему вопрос:
– Вячеслав Андреевич, а что было бы с нами, если бы ни США, ни Сталина не существовало?