Слово и «Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений - стр. 23
Декабрем 1916 года помечены и стихи О.М. «Соломинка»[87]. Эта «двойчатка» (термин Н.М.) обращена к другой грузинской знакомой поэта – Саломее Николаевне Андрониковой (Андроникашвили, в замужестве – Гальперн), с 1900 по 1919 год жившей вместе с отцом в Петербурге. В 1916 году ей было 28 лет, О.М. – 26[88]. Влюбленный поэт сравнивает ее в стихах с героинями Эдгара По (Лигейя, Ленор) и Бальзака (Серафита). В другом посвященном ей стихотворении 1916 года («Мадригал») О.М. обыгрывает семейную легенду о происхождении княжеского рода Андроникашвили от достославного византийского императора[89].
Заочными «встречами» О.М. с Грузией можно считать и некоторые прижизненные публикации его стихов или статей в Грузии – публикации, о которых он сам, возможно, и не подозревал. Так, в 1919 году – почти что за год до первого приезда О.М. в Грузию – в тифлисском журнале «Орион» (№ 6), который редактировали С. Рафалович и
С. Городецкий, было напечатано стихотворение О.М. «Золотистого меда струя из бутылки текла…». А уже после того, как О.М. из Грузии уехал, в батумских газетах перепечатывались и статьи О.М.: в газете «Искусство» за 20 июня 1921 года – статья «Слово и культура»[90], а в «Батумском часе» за 11 февраля 1922 года – «Письмо о русской поэзии»[91].
2
Тут самое время перейти к обстоятельствам очного знакомства О.М. с Грузией. Обстоятельства же эти таковы.
В августе двадцатого года после пяти или семи суток плавания «ветхая плоскодонная баржа, которая раньше плавала только по Азову» и на которой находились братья Осип и Александр Мандельштамы, стала на батумском рейде[92]. Вечером с палубы город был похож на «гигантское казино, горящее электрическими дугами, светящийся улей, где живет чужой и праздный народ, – писал О.М. в очерке «Возвращение». – Утром рассеялось наваждение казино и открылся берег удивительной нежности холмистых очертаний, словно японская прическа, чистенький и волнистый, с прозрачными деталями, карликовыми деревцами, которые купались в стеклянном воздухе и, оживленно жестикулируя, карабкались с перевала на перевал. Вот она, Грузия!..»
Прием, однако, был не слишком гостеприимным: О.М. с братом Александром препроводили в тюрьму – с тем, чтобы отправить обратно во врангелевский Крым.
В том, что этого не произошло, возможно, сказалась и договоренность между РСФСР и Грузией о правилах взаимного въезда и выезда их граждан, ограничивавшего передвижение лиц, находившихся под следствием[93]. Тем не менее существуют две версии спасения О.М. из батумской тюрьмы, а точнее – из карантина.[94]
Первая – «голубороговская». В воспоминаниях Нины Табидзе «Память» этот эпизод выглядит так:
В первый год после нашей свадьбы мы поехали на лето в Батум. Соблазнил нас Нико Мицишвили, который там одно время работал в газете. Он и Тициану предложил с ним работать. Он же организовал в Батуме вечер Тициана, который прошел очень тепло и интересно. ‹…›
Раз, выходя с пляжа, я увидела Тициана, идущего с какими-то молодыми людьми. Я окликнула его, они остановились. Тициан объяснил мне, что в батумском карантине оказался приехавший из Крыма поэт Осип Мандельштам и надо как-то вызволить его оттуда.