Сломанная тень - стр. 30
– На столе! – подтвердил старик. – Где же еще?
– Может, оно почти год там и пролежало? Как в прошлый раз?
– А что было в прошлый раз? – насторожилась Ирина Лукинична.
– Чужое письмо я у него на столе нашла. Просили отправить, а Андрей Артемьевич забыл.
– Нет, нет! Что-то другое просили с тем письмом сделать! А вот что именно, не помню! – сознался старик и глубоко задумался. – Может, отдать кому…
Лаевский-старший виновато развел руками. Змеева попыталась оправдать его:
– На столе Андрея Артемьевича книги с бумагами в четыре слоя лежат, он, словно кот, уголочек утром разгребет, листок пристроит и работает. А ему еще всю домашнюю почту приносят. А вокруг-то Монблан из бумаг! Так письма и теряются!
– Ничего у меня не теряется! – обиделся старик.
– Я тебя, голубушка, очень прошу. Устрой-ка на столе генеральную уборку. Все бумажки перетряхни, – попросила Ирина Лукинична. – Не хочу больше от покойников весточки получать.
– Не пора ли обедать? – в гостиную вошел Тучин. – Не знаю, как вы, а я ужасно устал и проголодался. Целый день писал портрет ее сиятельства!
– И как результат? – вопрос Полины вроде бы относился к кузену, но глаза ее обратились к Юлии. Та быстрым движением ресниц заверила подругу, что все прошло великолепно.
– Конечно, художник не вправе себя оценивать, но в данном случае отброшу скромность. Получается гениально! – Тучин с упоением стал описывать свой замысел, дополняя слова энергичной жестикуляцией. – Италия. Княгиня на вершине холма. Внизу залитая солнцем долина. Вдалеке на берегу моря – рыбацкая деревушка. Рядом с Юлией Антоновной – только облака. Стоит протянуть руку, и дотронешься. Надеюсь, ваше сиятельство, завтра продолжим?
– Я подумаю! – озорно сверкнула глазами Юлия.
– Так вы позировать приходили? – удивился Лаевский-старший. – А племянник, кажется, про уроки говорил. Или я опять все перепутал?
– Нет, что вы, дядюшка! – успокоил родственника Тучин. – Княгиня собиралась брать уроки, да только я не сдержался. Как увидел ее…
Княгиня бросила тревожный взгляд на Тучина, Александр лукаво улыбнулся:
– … так сразу и решил написать портрет. Не увековечить такую красоту – великий грех! Никогда еще не работал столь быстро. Княгиня, обещайте, что придете завтра! Пейзаж за спиной я возьму с эскизов, но ваше лицо… Его хочу писать только с натуры.
– Приду! – улыбнулась Дашкина. – Но поклянитесь, что исполните мою просьбу!
– Клянусь! Любую!
– Я хочу, чтобы на портрете вы и себя изобразили!
– На вашем портрете? – почесал щеку Тучин. – Но это… это невозможно, сударыня! Рад бы исполнить любую просьбу вашего сиятельства, но жанр портрета этого категорически не позволяет. – Тучин пожал плечами.
– Ты, кажется, деревню упоминал? – обернулась Полина к кузену.
– Ну да! В глубине картины…
– Вот и нарисуй себя на деревенской площади с мольбертом…
– Нет, нет! – возразила Дашкина. – Такую мелкую фигурку не разглядит никто.
– Юлия Антоновна! Клянусь, что напишу и подарю вам автопортрет! – пообещал Тучин.
– На такую замену я не согласна! – Юлия мило улыбнулась. – Придумайте что-нибудь, Александр! Вы же гений!
В гостиную вбежал запыхавшийся казачок Пантелейка:
– А молодой барин где?
– Разве Владимир Андреевич со службы вернулся? – удивилась Ирина Лукинична.
– Да! С полчаса!
– Наверное, в кабинет пошел! А что случилось?