Сломанная Лилия - стр. 8
Лучше бы он этого не делал, потому что это выражение лица просто убивает. Никогда раньше он не смотрел так на меня, с такой яростью и ненавистью.
Я быстро сажусь, сводя ноги, между которыми неприлично мокро. На смену острому желанию начинает приходить не менее острый и жгучий стыд.
Хочется спрятаться и забиться подальше, сделать вид, что ничего не было, но я не могу отвести от Орлова глаз.
Буквально прилипаю к этим бурлящим гневом и презрением стальным глазам. Впитываю каждый его взгляд, каждую эмоцию как наказание.
— А ну живо прикройся, мать твою, — Артём кривится, с неприязнью смотря на мою грудь, которую еще недавно яростно ласкал. А потом резко отворачивается, прикрыв глаза ладонью.
Меня дважды просить не надо. На дрожащих ногах я вскакиваю с постели и натягиваю свою футболку, валявшуюся на полу.
— Тём, я… — меня всю колотит, в горле так же сухо как в пересохшем много лет назад колодце. Понимаю, что надо объясниться, но что тут можно объяснять?
В глазах Артёма все выглядит хуже некуда, и я не знаю, как оправдаться. Да и стоит ли? Я ведь виновата. Я могла закричать, оттолкнуть, а вместо этого лежала и наслаждалась его ласками.
Запретными, неправильными, грешными. И за эти капли краденого удовольствия теперь придется расплачиваться.
Заметив, что я оделась, Артем разворачивается и начинает орать, бешено сверкая своими серебристыми глазами.
— Ты что натворила, идиотка мелкая?
5. Глава 4 Роковое признание
— Тём, я знаю, что ты думаешь, но всё не так. — еле как выдавила из себя, содрогаясь под его мрачным взглядом.
— Да что ты? — он прошипел и подошел ближе. — Ты ради чего приперлась в спальню к взрослому мужику? Ты чего хотела? Стихи почитать?
— Я…
— Знаешь, — Тема презрительно сплевывает, — вот от тебя не ожидал такого, Лиль. Что ты ко мне в койку полезешь. Да еще вот так нагло. Тебя кто-то надоумил?
— Никто.
— Тогда что? Пилотка так сильно зачесалась? Так иди к сверстникам, они охотно помогут. Твою ж мать… Я же тебя…
Артем морщится, стонет, видимо, вспоминая, что со мной делал несколько минут назад. При этом ткань его боксеров оттянута вперёд так сильно, что с я с трудом сдерживаюсь, чтобы не пялиться на этот внушительный бугор…
— Лиля, я же тебя чуть не трахнул, понимаешь ты это? — прорычал он. — Я чуть не изменил жене, которую люблю. Пиздец…
— Прости, Тём, — глаза начало жечь от непролитых слез. Острая боль от его слов поселилась где-то в груди.
— Прости, Лиля? Прости? Ты хоть представляешь, как мне противно сейчас? Я же тебе в рот язык засовывал!!! Фу, мля…
— И поэтому у тебя стояк? Потому что я так тебе противна? — в ответ на унизительные слова у меня включилась защитная реакция.
Конечно, разумнее было бы промолчать, но я не смогла. Стало до жути обидно. У самого палатка вместо трусов стоит, а он продолжает меня размазывать тонким слоем по плинтусу.
— Да, у меня стоит! — рявкнул Тёма, недовольно покосившись на свою эрекцию. — Во-первых, потому, что это обычная физиология, я же не импотент все-таки, а во-вторых, потому, что я принял тебя за Соню. Уж поверь, ты последняя на земле, на кого бы у меня встал. Блядь, меня же сейчас стошнит!!!
Тёма стрелой метнулся из комнаты, а я на деревянных ногах пошла за ним. Не знаю зачем. В тот момент я чувствовала себя марионеткой, которую хозяин тянул за ниточки.