Сломанная Лилия - стр. 29

Но особенно меня тронули стихи, которые отец под занавес вечера читал матери. Это было так прекрасно, что мне с трудом удалось скрыть выступившие на глазах слезинки.

У этой осени глаза всегда твои,

В них лучик солнца и улыбка листопада,

И все на свете золотые сентябри

К ногам твоим ложатся как награда.

Хоть время и торопится спешить,

Но над тобой оно совсем не властно,

Ну как тебя такую не любить,

Когда и в осени своей ты так прекрасна?

И ты не пересчитывай года –

Мне дороги с тобою все мгновенья,

Ты в шестьдесят как в двадцать молода,

А я как в двадцать пьян от восхищенья.

И в тот момент, любуясь родителями, не ставшими обожать друг друга меньше за все прожитые вместе годы, я поняла, что другой любви просто не приемлю.

Я хочу, чтобы на меня смотрели таким же шальным, сумасшедшим взглядом. И хочу дарить такой же многообещающе-жаркий взгляд в ответ. А на меньшее размениваться не буду.

Единственное чего я так и не поняла, так это почему папа с рычанием вышвырнул присланную кем-то огромную корзину пионов на улицу.

— Не обращай внимания, Мышка. — хмыкнул Андрей, заметив, что я озадаченно наблюдаю за этой картиной. — Это мой тесть так развлекается. Традиция у него такая. Присылать на годовщину родителей пионы. А батя даже не бесится уже. Так, чисто по привычке выносит их за дверь.

— Но почему? — изумленно округлила глаза. — В чем смысл всего этого?

— Меньше знаешь — крепче спишь, — брат улыбнулся и щёлкнул меня по носу. — Не заморачивайся, Лиль. Это так, отголоски прошлого. В голову не бери.

— Ну ладно, — я пожала плечами, гася любопытство. Но цветы мне все же стало жалко, и я попросила перенести их ко мне в комнату. Чего они зря пропадать будут?

В целом же вечер удался на славу, и мне даже уезжать стало легче. А Маришка с Андреем накануне моего отъезда снова прикатили из Каменки с Костиком, чтобы папу отвлечь.

Но уже накануне вылета я не сдержалась. Написала Артёму небольшое письмо и передала через Андрея. Брат не имел привычки читать чужую почту, так что я ничем не рисковала. А не попрощаться я не могла.

На ответ не надеялась, но уже по прилету в Лондон обнаружила пришедшее сообщение.

«Удачи на новом месте. И не делай глупостей.»

Не знаю, что именно Артём имел в виду под глупостями, но с самой большой глупостью, своей болезненной влюблённостью в него, я как раз и собиралась бороться.

Надеюсь, тетя Кара окажется права, и через годы я все это буду вспоминать только со смехом.

***

Жизнь в чужом городе ударила в голову, закружила и завертела, утащив с головой в водоворот повседневных дел.

Было сложно, признаюсь откровенно. Тяжело было быть оторванной от родины, от семьи. Пока не оказалась в Лондоне, даже не представляла, как тесно была связана с братом и родителями, и как много их присутствие значило в моей жизни.

Я отчаянно скучала и старалась связываться с ними каждый вечер. Ведь знала, что и они по мне безумно скучают.

И ведь со мной в самом начале была тетя Карина, она помогла мне освоиться в городе, привыкнуть к нему. Без нее совсем туго пришлось бы.

Благо, хоть на английском говорила свободно. Хотя постоянно не только говорить на нем, но и думать было тяжеловато.

Но время постепенно шло и я все же освоилась. Началась учеба, в которую надо было включаться сразу.

Я познакомилась с хорошими девочками, однокурсницами, которые были местными. Они знакомили меня с городом во время прогулок и постепенно у меня вырисовались свои любимые места.