Сломанная Лилия - стр. 21

Я уже просто не могла выносить его полный игнор, мне жутко не хватало того внимания, что он мне давал раньше. Вот и хотелось как-то откатить события обратно.

Сделать вид, что ничего не было и продолжить общаться как раньше. Я готова была извиниться, пообещать что угодно, лишь бы он совсем меня от себя не прогонял.

Чтобы снова улыбался и обнимал, смеялся над моими шутками и трепал по макушке.

Только разговор обернулся полным крахом. Не знаю, почему Артём так взъярился. Может, боялся, что Соня подойдет и услышит. Или просто после той ночи я стала вконец ему отвратительна. Не знаю.

Почему разозлился на мой уход с праздника тем более непонятно. Я не просила его за мной бегать, просто хотела побыть в одиночестве и взять себя в руки. Чтобы не разрыдаться при родителях и гостях.

Вот уж тогда точно праздник был бы испорчен. Ушла, чтобы этого не допустить, но в итоге все равно осталась виноватой.

Зато теперь я отчетливо поняла, что сегодня в каком-то смысле был конец. Это унижение навсегда останется со мной.

И мне уже не хочется ни любви Артема, ни его общества, ни ласки. Горькая обида грызла, пожирала сознание, отравляла душу.

И я сознательно впускала ее глубже в себя, надеясь хоть так убить в себе чувства. Чтобы ничего не осталось. Ни любви, ни дружеской привязанности, ни симпатии. Только холодное равнодушие…

***

Через пятнадцать минут, умывшись и заново накрасившись, я спустилась вниз. Глаза, конечно, были припухшими от слёз, но я как можно более старательно и густо нанесла тени и стрелки, чтобы не так заметно было.

У самого порога банкетного зала замерла. Играл красивый медляк и посередине танцпола кружились пары.

Первыми в глаза, как назло, бросаются Артем и Соня, слившиеся в объятиях. Я видела её блаженную улыбку, то, как он на нее смотрит, как что-то нежно шепчет на ушко…

Чуть поодаль танцуют Маришка с Андреем, такие же влюблённые друг в друга, как пять лет назад. И мама смеётся, утыкаясь головой в плечо отцу, который ведет её в танце.

Как не почувствовать себя лишней на этом празднике жизни?

Я делаю пару шагов назад, и тут же вскрикиваю, натолкнувшись на кого-то.

— Извините.

— Лиль? — тетя Кара недоуменно на меня смотрит. — Ты чего тут стоишь как сиротка?

— Эмм…— растерялась, не зная, что сказать. Лихорадочно начала придумывать отмазку, но опоздала.

— Так, и что у нас стряслось? — тетя пригляделась к моему лицу и покачала головой. — По какому такому поводу слёзы были? И вот только не дури мне голову. Я прекрасно помню молодость, сама так прятала опухшие глаза.

— Да так, ерунда. Пройдет само.

— Лиля, – нахмурилась тетя, — так нельзя. Для чего тебе семья, если ты все держишь в себе? Родные на то и нужны, чтобы помочь и советом, и делом.

— Только не в моём случае, — покачала я головой.

— Это тебе так кажется, — хмыкнула тетя. — Потому что жизни еще не видела и максимализм так и прёт. Но жизнь это лечит, а пока тебе могут подсказать старшие. Так что стряслось? Краша себе завела?

— Тетя Кара, — я даже рассмеялась от неожиданности, — ты где таких слов нахваталась?

— Ну надо же с вами, молодежью, как-то общий язык находить. Я вот даже словарик себе завела, чтобы Макса понимать. А то мне иногда кажется, что я разговариваю не с сыном, а с инопланетянином. То он чилит, то рофлит, то у него какой-то осенний вайб, а то вдруг просит оценить «лук». А что его оценивать? Обычный лук, репчатый, в холодильнике лежит. Шарики за ролики заходят уже.