Слишком редкая, чтобы жить, или Слишком сильная, чтобы умереть - стр. 12
Я знаю всех своих родственников с самого раннего детства и очень их люблю. Вместе со мной они переживали все мои многочисленные взлеты и падения. Это действительно РОДНЫЕ ЛЮДИ. Другой «родни», которая резко появилась после того, как я стала известной писательницей, у меня нет и не будет. Не стоит вестись на известность. Подумайте о своих корнях и идите навстречу тем, с кем выросли и кому вы на самом деле дороги. Милые мои, где же вы были раньше, когда я работала, как проклятая, с самого раннего детства, вырабатывая у себя стальную волю и железный характер?!
Сколько раз за эти годы меня находили непонятные «настоящие» мамы, тети, дяди, братья, сестры с фотографиями племянников, одному Богу известно. И добрая половина этих людей была от моего покойного отца. Ребята, я вас не знаю. Простите. Мне неинтересно знакомиться с кем-то во второй половине своей жизни. Для поистине родных людей я расшибусь в лепешку, отдам последнее и сделаю все, чтобы им жилось хорошо и счастливо, а для вас не пошевелю пальцем. Поэтому, папа, не обессудь. В твоей новой семье не нашлось для меня места, а в моей семье нет места для твоей семьи. Я не знаю, сколько у тебя осталось детей, жен, любовниц, но я не имею и не хочу иметь к ним никакого отношения. Надеюсь, они на меня не в обиде. НЕ НУЖНО МЕНЯ ИСКАТЬ. Если обо мне пишут в газете, это не означает, что я всем и всюду обязана. Я обязана только своей матери и своим детям.
ГЛАВА 2
С тех пор, как мама развелась с отцом и мы остались с ней вдвоем, она очень много работала. Слишком много для женщины… Я ходила в круглосуточный детский сад, а когда стала постарше, с круглосуточным детсадом было покончено, и я оказалась предоставлена сама себе.
Мама повесила мне на шею ключ от квартиры, чтобы я в любой момент могла забежать домой и что-нибудь перекусить. Точно с такими же ключами бегала вся детвора. Это сейчас трудно представить ребенка с ключом от квартиры на шее, а тогда это было нормально. Целый день я носилась во дворе, играя в казаки-разбойники, а моим любимым лакомством была корочка черного хлеба, политая подсолнечным маслом и посыпанная сверху солью. Боже, как же это было вкусно! Я забегала домой, отрезала от черного хлеба корочки себе и подруге, поливала их маслом, посыпала солью и неслась на улицу. Мы сидели безумно счастливые и смаковали эту вкуснятину. Когда мама возвращалась с работы, она загоняла меня домой и мазала зеленкой колени. А на следующий день я разбивала их по новой.
Улица меня закалила и научила не бояться трудностей, пусть даже детских… В квартире вновь появилась пусть старенькая, но все же мебель. Мне совершенно не стыдно признаться в том, что в детстве я вместе с подругой просила деньги у продуктового магазина, а затем мы бежали в магазин игрушек и покупали себе пупсов и тетради, чтобы можно было поиграть в школу. Иногда шиковали и покупали что-нибудь из сладостей. Мама и представить не могла, что, пока она на работе, ее дочь попрошайничает у магазина. Но мне так хотелось иметь собственные деньги…
Мне не стыдно за то, что мы, все с той же закадычной подругой, украли в магазине булку горячего хлеба. Я сунула ее под куртку, подруга прикрыла меня спереди, и мы совершенно беспрепятственно покинули магазин. Забежали в первый попавшийся подъезд, сели на ступеньки и принялись уминать горячий хлеб за обе щеки. Как же тогда было вкусно! Сколько тогда пряников и булочек было вынесено из магазина подобным образом, даже страшно подумать.