Слишком близко к тебе - стр. 26

И закончила отрывок.

Лиля, поджав губы, уставилась на клавиши, будто не желая смотреть мне в глаза. Помолчала секунду.

– А ты что? Тоже ходишь в музыкалку? – все-таки скосила на меня настороженный взгляд.

– Ходила. Уже закончила, тоже по классу фортепиано. Сейчас гитарой занимаюсь, но это так. Для себя. А раньше даже мечтала в училище поступить.

– Правда? – Лиля тут же восторженно округлила глаза, и я невольно засмотрелась на ее детское, очень красивое лицо.

Она была как картинка, будто ненастоящая. И на брата похожа сильно. Тьфу, ну почему опять в голову влез он?! Тряхнула волосами, прогоняя из мыслей непрошенного самовлюбленного придурка.

– Да, но меня мама отговорила, – вздохнула вслух, – Впрочем, я не жалею. До настоящего профи я бы, и правда, не дотянула, данные не те, таланта особого нет, а просто работать потом в музыкальной школе…– и я демонстративно передернула плечами, а Лиля рассмеялась.

– А вот моя мама училась в консерватории, это ее рояль, – призналась девочка, – Она очень талантливая, – с жаром, – Правда, не закончила, потому что потом она встретила папу, и сразу родился Эмиль, и…в общем… – Лиля нахмурилась и замолкла, мрачнея на глазах. Рассеянно нажала на несколько клавиш, – Обычно я с ней делала домашку, – вздохнула совсем тихо и очень тоскливо.

– А хочешь, я помогу? Мне конечно до твоей мамы явно далеко, но…– я развела руками.

Лиля задумчиво уставилась на меня, покусывая нижнюю губу, а потом медленно улыбнулась.

– Давай.

И я присела к ней. Нет, я не сделала это специально. Мне действительно было интересно с Лилей, и я искренне хотела ей помочь. Да и все в доме отнеслись к нашим совместным занятиям очень благосклонно. Даже Диана, которая первые дни игнорировала меня, быстро начала оттаивать и перестала смотреть холодно и зло. А иногда стала даже заговаривать.

Все, кроме Эмиля.

Когда он в первый раз увидел меня за роялем вместе с Лилей, он натурально побледнел, а губы превратились в тонкую злую нитку.

– Кто тебе разрешил? – выдал таким тоном, будто я не на клавиши нажимаю, а громлю инструмент топором.

Я даже растерялась, уставившись на Караева-младшего в ответ, и за меня ответила Лиля.

– Маля мне помогает с менуэтом, который на лето задали. Она ходила в музыкальную школу, представляешь?

– Представляю, – отозвался Эмиль, продолжая смотреть только на меня, тяжело и враждебно, – Это рояль моей матери, аккуратней, – глухо добавил и ушел.

А у меня еще долго было ощущение, что кожа липкая и холодная, будто меня с головы до ног оплевали. И обидно до слез. Не могла точно выразить, что именно меня тогда так задело. Наверно чувство, что ему противен сам факт, что я прикасаюсь к этому несчастному роялю. Словно я недостойна и чем-то заражена.

Вообще хорошо, что все эти три недели мы очень редко сталкивались с младшим Караевым и еще меньше общались, несмотря на то, что пять из семи дней в неделю ночевали через стенку.

По будням Эмиль целыми днями пропадал в фирме отца, проходя там летнюю стажировку, или на тренировках. А в пятницу он неизменно забирал девчонок и отвозил их на выходные к их матери, и оставался в городе до вечера воскресенья. Так что все наши встречи ограничивались случайными стычками в коридоре, вызывающими у меня неизменную удушливую неловкость, и совместными завтраками и ужинами по будням, во время которых я по большей части молчала, а Эмиль, сидя ровно напротив, делал вид, что способен сквозь меня разглядеть декоративную штукатурку, покрывающую стену.