Слезы в раю - стр. 26
– Извини… Задержался чуток… – улыбнулся Марат и протянул ему красивую упаковку. – Поздравляю! Это тебе, а это… – Марат протянул букет, который держал в другой руке, маме Эльчина, – вам, тёть Зумруд! Поздравляю вас!
– Спасибо тебе дорогой! – мило улыбнулась полная женщина. Она глазами показала домработнице, чтобы та взяла букет.
Эльчин усадил друга рядом с собой, и присутствующие вернулись к беседе, которую прервали. Марат быстро окинул взглядом всех. Кроме Зумруд, как всегда, очень ярко накрашенной и сияющей огромными бриллиантами в ушах и на пальцах, из женщин за столом сидели ещё две взрослые дамы, более скромно одетые, но также сияющие золотом и драгоценностями и молодая девушка, младшая сестра Эльчина, Лейла.
Во главе стола восседал, как на троне, дядя Аскер. Отец семейства, очень солидный, с пышными усами и большим животом, он с серьёзным выражением лица слушал всех. Также в компании был ещё один мужчина, лет 60 с большим шрамом на лице и взглядом, от которого холодело в душе. Его карие глаза впивались в любой объект, на который падал взгляд, и казалось, что он сейчас убьёт этими взглядом. Ужаса добавлял шрам, точнее, даже не шрам, а просто вмятина на пол-лица, напоминающая большой ожог.
Также за столом сидели трое молодых ребят возрастом примерно 30–35 лет. Марат видел их уже не в первый раз, это были двоюродные братья Эльчина.
Семейство Абасовых – коренные бакинцы, очень культурные и мирные. Несмотря на азербайджано-армянский конфликт, они хорошо относились к Марату и были не против дружбы их сына с ним. Поколение, выросшее в Москве, было далеко от каких-то противостояний, понимая, что все конфликты вызваны политикой и что простые люди тут ни при чём.
Эльчин положил Марату в тарелку пару кусков запечённой осетрины, овощи, две большие креветки и налил другу в красивый бокал коньяк «Хенесси ХО». Затем он склонился над его ухом и разъяснил, кто есть кто:
– Двоюродных моих братьев ты знаешь. Женщина в синем платье – их мама, сестра моей мамы. Вторая женщина в блестящем платье – жена того мужчины со шрамом. Сам же мужчина – двоюродный брат отца… Его зовут Закир, он проездом в Москве по делам. А так он в Баку живёт…
– Извини, Элик – прошептал Марат, – но такого, если ночью где-то встретишь, инфаркт можно получить.
Эльчин тихо хихикнул:
– Да, согласен. Я его в детстве тоже боялся… Он ещё строгий такой… Военный… Генерал или что-то вроде того…
Культурная беседа за столом продолжалась, периодически прерываясь на краткие тосты с пожеланиями Эльчину. Обсуждали в основном кухню и кино, вспоминая былые годы, когда все жили в Баку. Огромный телевизор на стене негромко вещал что-то, подкидывая новые темы для беседы.
Марат молчал. Да и что он мог говорить в обществе взрослых людей, которых практически не знал.
Аскер закурил сигару, и, когда он пускал клубы дыма в воздух, по телевизору показывали новости с Ближнего Востока о бомбардировке Израилем сектора Газа.
– Какая там страна, шикарная, э, шикарная! – покачивая головой заявил Аскер с ярко выраженным бакинским акцентом. – Но покоя нет! Мы осенью ездили туда… – повернулся он к Закиру. – Нас пригласили, если ты помнишь, на Димитрова жили, где летний кинотеатр «Вэтэн», евреи Нисон и Абрам… два брата…
– Помню, конечно! – усмехнулся Закир. – В большом дворе еврейском они жили… отец их золотом торговал…