Слёзы Шороша - стр. 111
– Вынужден нарушить твой покой… по твоей же просьбе. Лесовик, по имени Лавуан, сопроводит тебя до Нэтлифа. У него два коня, взятых в Дорлифе.
– Передай ему: выезжаем на рассвете.
– Ты не спустишься к нему? – не смог скрыть удивления Кнанк.
– Насмотримся друг на друга в пути. Сейчас хочу отдохнуть. Будь добр, распорядись, чтобы меня разбудили.
– Я сам тебя разбужу. И всё приготовлю в дорогу, как договорились.
– Я помню уговор, Кнанк.
– Хочу предупредить тебя, Тронорт. Лесовику плату не предлагай: они люди странные, за так водят, – Кнанк усмехнулся. – На Новый Свет всех одаривают красивыми вещицами, а сами в дар берут коз. Странные люди… За наём лошадей заплатишь в Дорлифе хозяину. Лавуан скажет кому. Ну, покойной тебе ночи.
Когда Тронорт закрыл дверь, трактирщик покачал головой: ему было непонятно, почему тот не захотел поговорить со своим проводником.
– Посмотрим, каков ты есть, лесовик, – дверь не выпустила этих слов из комнаты нового постояльца.
– Лавуан, в Дорлиф заезжать не будем: не хочу терять время. За лошадей расплачусь позже.
– Как скажешь, Тронорт.
– Интересно, как поживает мой давний знакомый Фэрирэф. Я не был в этих местах почти… нет, больше тридцати лет. Ты знаешь Фэрирэфа?
– Кто же его не знает? Он прославился на всю округу. И то, что он сделал для дорлифян, напоминает о нём каждый день.
Тронорт изменился в лице, напряжение сковало его: он понял, о чём сказал его проводник.
– Не о часах ли ты говоришь, Лавуан?
– Вижу, молва о них дошла до таких далёких далей, куда не ходят даже наши проводники.
– Вечные скитальцы разносят разные были и небылицы. Эти люди не нуждаются в проводниках: они не могли бы указать им направление. Они, как ветер, ищут выход… или вход, о котором не знают сами… потому что они родились не в то время и не в том месте.
– Мне жаль их.
– Почему ты жалеешь тех, кого нельзя предать и кто сам не может предать?
– Поэтому и жалею. У них нет никого и ничего родного.
– Так Фэрирэф и вправду сделал часы?
– Они возвышаются на площади и показывают время: день, пересуды и ночь.
– Пересуды… – с умилением повторил Тронорт: ему нравилось это дорлифское «пересуды», одушевляющее время.
– Это когда день и ночь судачат между собой про остальное время, – объяснил Лавуан, не понимая, что это излишне.
Тронорт громко рассмеялся.
– Дорлифяне по заслугам оценили это изобретение и избрали Фэрирэфа в Управляющий Совет. Такие же часы уже установили в Нэтлифе и Крадлифе. Сейчас мастера работают в Хоглифе. Все хотят, чтобы в их селениях были такие же часы, как в Дорлифе.
Вдруг Лавуан увидел, что в лице Тронорта появилась какая-то кривизна, она словно пробежала по нему и оставила в выражении его болезненную надменность. Конь под Тронортом остановился и захрипел. Тронорт снова рассмеялся, но на этот раз каким-то кривым смехом.
– Наступает новое время, лесовик! – сказал он, и в голосе его прозвучала угроза старому времени.
– О чём ты, Тронорт? – спросил Лавуан: он не понял странных слов своего спутника и почему тот вдруг обратился к нему не по имени.
– О чём? Уже восьмой день мы в пути, а ты не поинтересовался ни тем, кто я, ни тем, что привело меня сюда.
– Кто хочет, сам рассказывает. Я же не могу спрашивать о том, что человек, быть может, желает сохранить в тайне.
– Ты ведь заметил, как мой скакун приостановил свой ход и как по нему пробежала судорога?