Слезы луны - стр. 11
Пока Шон выполнял заказы, Дарси не уходила из кухни. Она была очень красива и сознавала это. Молочно-белая кожа, синие глаза, пухлые губы, неотразимые, дулась их хозяйка или улыбалась. Сегодня утром Дарси накрасила их алой помадой, чтобы выглядеть эффектнее в этот холодный, унылый день, а соблазнительные линии своей стройной фигуры подчеркнула ярким платьем. Дарси любила красивые вещи и была в курсе всех модных тенденций. Ее не миновала фамильная жажда путешествий, правда, утолить эту жажду Дарси мечтала с шиком и не сомневалась в успехе.
Однако время роскошной жизни пока не пришло, а потому Дарси подхватила поднос с очередным заказом и чуть не столкнулась с Бренной.
– Во что ты опять вляпалась? У тебя все лицо черное.
– Сажа. – Бренна засопела и потерла нос тыльной стороной ладони. – Мы с папой чистили дымоход, а это очень грязная работа, но я почти всю сажу стряхнула.
– Ничего подобного. Посмотрись в зеркало.
Обойдя подругу, Дарси покинула кухню.
– Дай Дарси волю, она вообще от зеркала не отходила бы, – заметил Шон. – Ты есть будешь? Ланч готов.
– Мы с отцом поедим рагу. Очень вкусно пахнет. – Бренна нацелилась на черпак, но Шон заступил ей дорогу.
– Пожалуй, я сам положу вам рагу. Если ты думаешь, что отчистилась, то ошибаешься.
– Ладно. И чай. И… мне нужно поговорить с тобой. Позже.
– Почему не сейчас? Мы оба здесь.
– Лучше, когда ты не будешь так занят. Я заскочу в перерыве, если не возражаешь.
Шон поставил на поднос тарелки с рагу и кружки с чаем.
– Ну, ты знаешь, где меня найти.
– Да, конечно. – Бренна взяла поднос и понесла в зал, где в кабинке ее ждал отец.
– А вот и я, пап. Рагу горячее, прямо из кастрюли.
– И пахнет божественно.
Мик О’Тул был невысоким и щуплым, с густой копной курчавых соломенных волос и живыми сине-зелеными глазами, переменчивыми, как море. Его руки были похожи на руки хирурга, он смеялся, как жизнерадостный ослик, и любил романтичные истории.
Бренна его обожала.
– Хорошо отдохнуть в тепле и уюте, правда, Мэри Бренна?
– Конечно. – Бренна зачерпнула ложкой рагу и осторожно подула, хотя запах был таким аппетитным, что не жалко и язык обжечь.
– А теперь, детка, когда у нас есть радость желудкам, почему бы не рассказать, что тебя тревожит?
Он все видит, подумала Бренна. Иногда это успокаивает, но иногда раздражает.
– Ничего особенного, пап. Помнишь, ты рассказывал, что с тобой случилось в молодости, когда умерла твоя бабушка?
– Разумеется. Я как раз был в «Пабе Галлахеров». Хозяйничал здесь отец Эйдана – еще до того, как уехал с женой в Америку. А ты была лишь желанием в моем сердце и улыбкой в глазах твоей матери. Я работал на кухне, там, где сейчас юный Шон. У Галлахеров раковина текла, вот они меня и позвали. – Мик умолк, распробовал рагу, промокнул рот салфеткой, как требовала Молли, помешанная на хороших манерах. – Я возился под раковиной, сидя на полу, но почему-то вдруг взглянул вверх и увидел бабушку в цветастом платье и белом фартуке. Она улыбнулась мне, но, когда я попытался заговорить с ней, покачала головой, а потом взмахнула рукой и исчезла. И я сразу понял, что она умерла, и это ее душа пришла ко мне попрощаться. Ведь я был ее любимчиком.
– Я не хотела тебя расстраивать, – прошептала Бренна.
– Ничего. – Мик вздохнул. – Она была чудесной женщиной и прожила хорошую, долгую жизнь. А нам, живым, остается грустить по тем, кого уже нет.