Слезы героев - стр. 3

…Долго ли, коротко ли я ехал по тракту к дому родителей, любуясь прекрасными зимними пейзажами и размышляя о любви и счастье, как не заметил, что начало смеркаться. Зимние дни, как вы знаете, коротки, и темнеть начинает очень незаметно – на какой бы Земле вы не жили – нашей, плоской, или, шарообразной, или в форме бублика (не знаю наверняка, сам не видел, но говорят, такая тоже есть). Небо стало сереть, краски угасали, елки из темно-зеленях превратились в черные, и свет фонарей моих саней гнал впереди меня два ярко-желтых светящихся круга. И от этого яркого света фонарей темнота стала еще более густой (как известно, если вы хотите усилить темноту – зажгите свечи и темнота станет черной и почти непрониницаемой для взгляда). Искры из-под полозьев саней (спасибо Огневушке за волшебство, благодаря которому мои сани могли ездить так быстро!) летели в стороны, бросая оранжевые блики на белоснежное снежное покрывало вокруг, а из звуков был лишь шорох полозьев по утрамбованному снегу тракта. Мороз стал крепчать, в темнеющем небе стали зажигаться первые звезды, бледно засветилась Луна. Я наслаждался дорогой (я вообще люблю дорогу – во время поездок как-то, знаете ли, успокаиваюсь и мысли приходят в порядок. А как вы понимаете, для дурачка иногда не лишним бывает привести мысли в порядок.) Тракт начал подниматься в гору, я прибавил скорости. Ну нравились мне дешевые театральные эффекты, когда я был за рулем саней! Даже, когда не было зрителей. Сейчас же я захотел вылететь на вершину подъема залихватски, на высокой скорости, в облаке искр из-под полозьев, чтобы еще немного подлететь, как на трамплине. Ну нравилось мне такое! Знаю, что такое делают только совсем молодые погонщики, наслаждаясь скоростью и самим процессом езды на санях. А я, хоть и был далеко не молод (тридцать пять годиков этому балбесу – вашему покорному слуге, уже исполнилось в этом году!), иногда не мог удержаться, чтобы, например, заложить поворот так, чтобы искры летели из-под полозьев сплошной огненной стеной, ну, или вот как сейчас, использовать каждое возвышение, как трамплин! Ну любил я такое! Правда, исполнял я свои «трюки» только тогда, когда точно был уверен, что никто не пострадает в результате. А сейчас – пустынный тракт, почти ночь, никого не было вокруг – так почему бы и не порадовать себя?! Иногда, знаете ли, надо выпускать своего ребенка наружу и давать ему волю! Иначе – старость придет быстрее, чем вы заметите ее приближение! Поэтому говорю вам – не сдерживайте своего внутреннего ребенка, дайте ему простор и возможность поиграть! И тогда вы надолго останетесь молодыми душой, если для вас, конечно, это важно, и вы не хотите превратиться в этакого умудренного опытом прожитого, зануду, который любит поучать всех вокруг с суконным выражением лица и с наставительно поднятым вверх указательным пальцем. Лично я таким быть не хотел, отсюда и мои дурачества, когда от них никто не мог пострадать. Жене моей, прекраснейшей из прекрасных, любимой моей Яге, это очень нравилось! А мнение остальных, как вы понимаете, мне было, мягко говоря, безразлично. И снова немного о любви: когда ты любишь всем сердцем, всей душой, всем естеством своим (ну вот опять эти высокопарные словечки из арсенала чертовых поэтов! Но, видимо, без них никак!), то любимая становится для тебя главным человеком на свете. Нет, конечно же, ты не выбрасываешь из своей жизни своих родных, свою семью и своих друзей – вовсе нет. Они по-прежнему остаются с тобой, и ты по-прежнему их любишь и ценишь, конечно. Но любимая всецело (ну вот опять эти чертовы напыщенные слова! Видимо, действительно, что-то во мне есть от поэта! Скорее, всего, это из-за того, что я влюблен.) занимает первое место в твоем сердце и в твоей жизни. Нет, это не выбор в пользу любимой, а просто такова жизнь.) Я снова отвлекся, прошу прощения. Я просто рассказываю вам о том, о чем думал в этой надвигающейся зимней холодной ночи. То, что произошло потом, немедленно заставило меня покрыться горячим потом и я моментально забыл про мороз. Это сейчас я так спокойно вам рассказываю об этом, а в тот момент меня объял настоящий жар от происходящего. Это было похоже на ужас, который парализует разум и тело, но это был не он. Что-то другое. Впрочем, сейчас сами поймете. Внезапно пропал свет от фонарей моих саней и вокруг сгустилась настоящая тьма – непроглядная, черная, густая настолько, что казалось, ее можно пить, как горький отвар, который иногда дают детям, когда у них высокая температура и болит горло. И на фоне этой бездонной темноты внезапно проявилось лицо моей любимой – самой прекрасной на свете женщины – моей жены Яги! Оно проступило постепенно, словно поднимаясь из глубины черной воды. Лицо Яги было, как всегда, прекрасным. Но больше всего меня удивили ее глаза. В них я увидел такую тревогу и такой страх, каких никогда не видел в этих прекрасных глазах! Губы Яги шевелились, словно она что-то беззвучно пыталась мне сказать, но я, к сожалению, не умею читать по губам, даже если это губы моей прекрасной жены! Поэтому я ничего не понял. Я вздохнул, и тут же тьма пропала, вернулся заснеженный тракт с черными елками по обочинам, желтая, как масло, Луна и россыпи звезд на небе. Я поморгал и потер глаза руками, скинув перчатки. Что это было? Я точно знал, что это не видение, не мираж, а я действительно видел лицо Яги на фоне черной темноты! На ее волосах действительно были алые, какие-то тревожные и жутковатые, отблески, от вида которых мне стало не по себе. Да и само появление яги на этом ночном тракте не вселяло покоя в мое сердце. Зная, что если ты женат на ведьме, такие вещи не происходят просто так, я начал усиленно соображать, что это могло быть. Предупреждение о чем-то? Или просто от того, что я думал о Яге и о любви, она почувствовала мои мысли на расстоянии (У нас с ней такое бывало, и не раз) и решила показаться мне? Если так, то почему в ее глазах была такая щемящая тревога и столько неподдельного ужаса?! Пока все это происходило, я совершенно пропустил тот самый момент, когда мои сани взлетели, подпрыгнув на трамплине возвышения тракта и не насладился, пусть и сиюсекундным, ощущением полета. Мне стало как-то очень тревожно – словно за мной гнались голодные упыри. Я даже оглянулся назад, на убегающий в ночь тракт, освещенный красными задними фонарями моих саней и оранжевыми бликами искр, вылетающих из-под полозьев. Нет, за мной никто не гнался. Я вздохнул еще раз, пытаясь взять в себя в руки и даже отчитал себя вслух за то, что испугался неизвестно чего. Стало немного легче и я еще прибавил скорости, торопясь поскорее доехать до дома родителей…